— Константин Платонович, а можно…
Киж выразительно посмотрел на меня.
— Карты, как всегда?
— Они, — мертвец виновато развёл руками. — Мне требуется отыграться после Мурома. Эти бессовестные жулики выгребли почти все деньги. А ещё дворяне называются!
— Сделаешь дело и можешь играть до утра. Но с рассветом чтобы был здесь как штык.
— Буду, не извольте сомневаться.
Киж поклонился и, как метеор, умчался исполнять поручение. Зная его, могу сказать точно — он найдёт Разумовского в самые короткие сроки, чтобы осталось больше времени на карты.
Таня после путешествия и экскурсии клевала носом, и я отправил её спать. Впрочем, и сам не стал долго засиживаться — полистал дневники Бернулли и лёг в постель. Только уснуть никак не выходилог: ворочался, пялился в тёмный потолок и не мог расслабиться. Близкая опасность будоражила кровь и требовала действовать, а не ждать. Но нельзя, нельзя! Надо работать аккуратно, выверяя каждый шаг.
— Константин Платонович. — Дверь в комнату скрипнула. — Вы не спите?
— Таня? Что-то случилось?
— Уснуть не получается.
Она приведением мелькнула по комнате и в следующий момент нырнула под одеяло. Прижалась ко мне и шепнула:
— Вдруг это последний раз? Нельзя упускать ни минуточки.
После этого нам стало совсем не до разговоров. И только когда часы в соседней комнате пробили три раза, Таня заснула, положив голову мне на плечо. Не знаю, как всё повернётся дальше, но своё обещание я твёрдо намерен выполнить.
Киж вернулся, едва мы закончили завтракать. Довольный, словно кот, обожравшийся сметаны, он церемонно раскланялся и сел за стол напротив меня.
— Выполнил ваше поручение в точности, Константин Платонович. Разумовский согласился встретиться. Сегодня после полудня он подъедет к Лазаревскому кладбищу.
— Спасибо, — кивнул я ему. — Поедем прямо сейчас, осмотрим место во избежание, так сказать.
Таню брать с собой не стали. Мало ли, как повернуться может, а рисковать девушкой я не желал. Захватив документы из Ябедного архива, погрузились в экипаж и покатились через весь город к Александро-Невскому монастырю.
— Разумовского я нашёл в Летнем дворце, — Киж взялся рассказывать подробности. — Он был у императрицы, но туда мне вход заказан — какая-то магия, вроде той, что была у Троекурова, помните? Уже за полночь Разумовский вышел от Елизаветы, и я его тут же перехватил без свидетелей в одном тёмном коридоре.
— Удивил его внезапным появлением?
Мертвец покачал головой.
— Очень спокойный господин оказался. Прищурился, оглядел меня с головы до ног и спросил: чего, говорит, тебе, упырь, надо? Я не сдержался, если честно. Вы, отвечаю, с дворянином разговариваете, не смейте оскорблять, сударь, честного заложного покойника.
— Надеюсь, драку не стал затевать?
— Не, — Киж дёрнул головой, — я же помню про дело. Он тоже не стал лезть в бутылку, только рассмеялся. Какой, говорит, гордый мертвец. Чего, мол, хочешь? Так я ему записку вашу отдал, сказал, что от Урусова Константина Платоновича. А он — я должен был сразу догадаться, кто тебя послал. Прочитал бумажку и назначил встречу. Напоследок только спросил: правда ли, что поднятые мертвецы крёстного знамения боятся? А я взял да и перекрестился, как положено. Я, говорю, при жизни крещёным был, чего бы мне веру после смерти менять.
— Ну и славно. Только интересно, как он тебя распознать смог?
Киж развёл руками.
— Чёрт его знает, Константин Платонович. Может, Талант у него особенный? Или амулет какой?
Я только покачал головой. Не прост, ох не прост Разумовский! Не зря неприметный казак столько лет стоит рядом с троном императрицы и получил графский титул. Подозреваю, это он приложил руку к защите от нежити на покоях императрицы.
— Приехали, Константин Платонович.
Экипаж остановился возле кованой ограды, за которой пряталось маленькое кладбище. Чуть дальше виднелась то ли часовня, то ли усыпальница. А ещё дальше, за мостом через реку, несколько церквей и монастырские здания.
— Вы чувствуете? — произнёс Киж тихим голосом. — Константин Платонович, что это?
Я моргнул, глянул на кладбище магическим зрением и закашлялся. Над Лазаревским кладбищем дрожал контур магической защиты. Тяжёлой, с эфирными нитями в руку толщиной, возвышающейся над деревьями громадным куполом. Кто-то могущественный не пожалел сил, создавая конструкцию на века. Вот только он не прятал кладбище от людей, наоборот, колдун защищался от мертвецов. Всем похороненным здесь навеки был закрыт путь в мир живых. Не было ни единого шанса ни поднять покойника на этом кладбище, ни самому мертвецу выбраться из могилы. Некрополь, обладающий собственной волей, крепко держал умерших в своих объятьях.