Весной 1936 года, во время Великой депрессии, мальчишку поймали в угнанном автомобиле в Стюарте, одном из городишек на берегах реки Сент-Люси штата Флорида. Полиции Такер сказал, что просто хотел позабавиться, но едва в тюрьме для несовершеннолетних с него сняли наручники, он задал стрекача. Несколько дней спустя шериф наткнулся на него в апельсиновой роще — паренек лакомился апельсинами.
— Побег номер один, — сказал Такер. — Не бог весть что, но идет в зачет.
Шериф вернул его в тюрьму. Однако, пока Такер находился в бегах, он времени зря не терял: раздобыл с полдюжины лезвий от ножовок и передал их через окошко сокамерникам, с которыми успел перезнакомиться.
В первую же ночь он перепилил прутья решетки и выбрался наружу, прихватив с собой двоих товарищей. Он хорошо знал окрестности — в детстве все время околачивался у реки — и теперь там же искал убежища.
Но через час полиция отыскала беглецов в реке: они прятались под водой, выставив на воздух только носы. Местная «Дейли ньюс» подробно описала их подвиги: «Трое подростков сбежали прошлой ночью из тюрьмы, получив от своего товарища ножовки, стамески и веревку».
— Побег номер два, — резюмировал Такер. — Довольно короткий.
Любитель дешевого чтива, Такер, как и другие легендарные бандиты, утверждает, что «легенда о Форресте Такере» идет с того дня, когда его несправедливо осудили за ничтожное преступление. Годами он отшлифовывал этот рассказ, уснащая его все более изощренными деталями, при этом представляя кражу все более мелкой.
Моррис Уолтон, друживший с Такером в детстве, говорит:
— Насколько я понимаю, он всю жизнь скитался по тюрьмам только оттого, что по глупости прокатился на чужом велосипеде, а потом решил выбраться на свободу. То, что он пошел по кривой дорожке, сделала система.
Все воспоминания Морриса о Такере подтверждают это: парень был неплохим, просто жизнь так неудачно сложилась. Его отец работал механиком и бросил семью, когда сыну едва исполнилось шесть лет. Мать подрабатывала в Майами то уборщицей, то посудомойкой, а Форреста отправила к бабушке, смотрительнице моста в Стюарте. Здесь он рос, строил лодчонки из подобранных на берегу обломков металла и дерева, самоучкой освоил саксофон и кларнет.
— Отца мне не требовалось, я сам воспитал себя, — говорит он.
Мальчишка скоро прославился своими способностями, но прославился он и приводами в полицию. Ему еще и шестнадцати не было, когда к списку обвинений прибавились «взлом» и «кража без отягчающих обстоятельств». Из подростковой тюрьмы он в очередной раз сбежал и добрался до Джорджии, но и там его отловили и приговорили на этот раз к каторжным работам.
Заключенного отвели к кузнецу, и тот заковал ему лодыжки длинной цепью. Теперь он был прикован к другим арестантам. Цепь натирала ноги и причиняла сильную боль.
— Первые три дня новичка не трогают, — рассказывал Такер. — Пусть хорошенько намозолит руки и втянется в работу. Но зато потом тебе в любой момент могут врезать кулаком или даже палкой. А будешь отлынивать от работы, заведут в сортир, свяжут руки за спиной, сунут в рот шланг и будут накачивать водой, пока не начнешь захлебываться.
В тот раз он отсидел полгода, но вскоре попался опять, и опять за угон автомобиля. На сей раз ему грозил срок в десять лет. «Общество отвергло его, — писал в апелляции адвокат Такера. — В семнадцать лет его заклеймили как рецидивиста, он постоянно привлекался к суду и получал очередной срок, но не получал совета или юридической помощи. Общество превратило Форреста Такера в разочарованного и озлобленного юношу».
Сам Такер выражается проще: «Жребий был брошен».
На фотографии после досрочного освобождения в возрасте двадцати четырех лет он красуется с короткой стрижкой, в белой футболке, из коротких рукавов торчат не по-мальчишески мускулистые руки. Глаза смотрят пристально и бесстрашно.
Люди, знавшие его в те годы, говорят, что он был необыкновенно привлекателен, девчонки так и льнули к нему. Но в нем копилась и злоба. «Ему во что бы то ни стало хотелось всем что-то доказать», — вспоминает один из его родственников.
Поначалу Такер нашел себе работу: играл на саксофоне в довольно крупном оркестре в Майами и, похоже, собирался стать вторым Гленном Миллером. Он даже женился. Однако музыкальная карьера не задалась, распался и брак. А вскоре Такер забросил саксофон и вместо него раздобыл пистолет.
Американский фольклор окружает бандита ореолом романтики: «плохой хороший человек», он изумляет публику дерзкими побегами, меткими выстрелами, с полувзгляда покоряет красавиц. В 1915 году, поймав поездного грабителя Фрэнка Райана, полицейский спросил его, какого черта он выбрал это ремесло. «Дурная компания и дешевое чтиво, — был ответ. — Мой кумир — Джесси Джеймс».