Джесси улыбнулся и поднял стакан.
— Мы оба знаем, что её IQ говорит об обратном.
Это было правдой; я видел её профиль в файле, который Джесси составил на неё и её семью.
Я вздохнул. — Она будет вызовом.
— Ты думал, что переговоры будут самой сложной частью? — рассмеялся Джесси, опрокинув стакан, осушив его одним глотком. — Напомнило мне, что мне нужно заняться заключенной.
Мои губы изогнулись в улыбке, когда он поднялся и быстро покинул кабинет.
Как только дверь за ним захлопнулась, я тяжело выдохнул, ощущая, как напряжение, которое я сдерживал с того момента, как в мою жизнь вошла Аделин Маннино, наконец, начало отпускать.
Я набрал полный рот виски, затем взял телефон со стола. На экране появилась фотография Аделин с каким-то мужчиной — тем самым другом, с которым я видел, как она танцевала в клубе той ночью. Я прокрутил сообщения и историю звонков, вникая в нашу переписку с семьей Маннино.
Бенни был прав — их ответы становились всё реже. За последние два дня они начали приходить медленно, а их количество значительно уменьшилось. Раздражённый, я положил телефон на стол и уставился на экран.
Телефон Аделин.
Любопытство, которое затмило разум, заставило меня снова взять его в руки. Я начал прокручивать содержимое, но уже с другой целью.
Ее фотоальбом удивил тем, что он почти ничего не рассказал мне о ней. Фотографии были обычными — друзья, её машина, идеи для нарядов, которые, судя по всему, ей нравились. Ничего выдающегося.
Я стиснул зубы от разочарования, но успокоился, заметив многочисленные приложения для социальных сетей. Я пролистал их, увидев, что ей нравится и за чем она следит. Разговоры, которые она вела.
Один из чатов привлек мое внимание.
Похоже, у моей заложницы есть непослушная сторона.
Я прокрутил несколько фотографий, отправленных кому-то по имени «Джейсон». Гнев с лёгким возбуждением заполнил меня, когда я увидел одну из снимков — Аделин в изысканном нижнем белье, её лицо растянуто в скромной, но терпеливой улыбке.
Мой живот напрягся, а внизу все затвердело.
Я быстро нажал на другие изображения, пропустив фото члена, которые тоже присутствовали в чате.
Я едва сдержался.
Черт возьми.
На последней фотографии она была в сексуальном черном кружевном наряде с подтяжками. Ее соски заметно выделялись на фоне тугой ткани, облегавшей грудь, а трусики были почти невидимы — просто тонкие полоски материала по бокам.
Я, возможно, отправлюсь в ад за это.
Не то чтобы меня это беспокоило. Кто-то вроде меня всё равно окажется в аду. Но, может быть, стоит наслаждаться падением.
Я взял свой телефон и переслал фотографии себе, сохранив их.
Они мне понадобятся позже, когда буду один в своей комнате... для 
исследований, убедил я себя.
АДЕЛИН
Как только я вернулась в свою комнату в тот день, я начала обдумывать план побега.
Прижалась лицом к стеклу одного из окон, я тяжело вздохнула, глядя вниз, на крутой спуск. Он был настолько резким, что я не была уверена, смогу ли я спуститься без последствий. Ни идеально подстриженных кустов, ни уступов, ни чего-либо, что могло бы смягчить падение. Я едва сдерживала слёзы от разочарования.
Я должна выбраться отсюда.
Если бы я была уверена, что моя семья сможет заплатить выкуп, я бы, возможно, не задумывалась о побеге. Но правда была в том… что я не могла на них полагаться. На их помощь. А что если Дон Ла Торре хотел чего-то, чего моя семья не могла им предложить? Что если они захотят, чтобы мой отец умер в обмен на меня? Это были вещи, которые моя семья никогда бы не согласилась выполнить, и, нравится мне это или нет, я не стоила того, чтобы рисковать их жизнью.
Я была просто дочерью Дона. Я не была наследницей.
Мне нужно найти другой способ спастись… и окно казалось мне единственным вариантом ещё пять минут назад.
Но теперь я лежала на кровати, не зная, что делать дальше.
Мне нужен новый план.
К восьми часам вечера я уже нашла свой шанс.
Проведя несколько часов, внимательно прислушиваясь к движению в доме и отслеживая загруженность коридоров особняка, я понимала, что это не лучший разведывательный вылазка, но лучше быть готовой, чем застигнутой врасплох. Никто не ожидал, что я сбегу в первую ночь... это был мой единственный шанс.
Когда ужин принесли в мою комнату вскоре после восьми, я быстро проглотила его, пытаясь набраться сил. Я не знала, что буду делать, если выберусь из этого места, но у меня точно не было денег, чтобы купить еду на некоторое время, если мне удастся сбежать.
К десяти часам Джесси постучал в мою дверь, сообщив, что ложится спать и, если что-то нужно, он будет в комнате напротив. Мне придется быть особенно осторожной, чтобы не привлечь его внимание, учитывая, насколько близко его комната располагалась от моей.
К одиннадцати я нашла в гардеробной дорожную сумку и начала укладывать в неё несколько бутылок воды, лекарства, которое я с трудом нашла в одном из ящиков, и две сумочки Chanel. Что? Он сказал, что они мои.
Завершающим штрихом было новое комплектование — леггинсы, свободный топ и куртка. Я села на кровать, ожидая, пока часы пробьют двенадцать.
Как только стрелки показали полночь, я осторожно приоткрыла дверь спальни и прислушалась. Тишина, ни признаков движения. Несколько минут спустя, не услышав ничего подозрительного, я прокралась по коридору и спустилась по ступенькам.
Входная дверь казалась слишком очевидным вариантом. Я выбрала более скрытный путь, двигаясь по коридорам и спустившись в самую дальнюю комнату дома. Слегка толкнув окно, я едва сдержала радостный вскрик, когда оно открылось. Мгновенно прыгнула через него, но приземлилась в листве и ветках, чуть не сломав что-то.
— Черт, этот куст! — прошептала я, стараясь не шуметь, выбираться из ветвей, подавляя несколько возмущенных звуков. Наконец, я встала на ноги и побежала через патио, не имея ни малейшего представления о том, куда бегу.
Вскоре я наткнулась на огромную кирпичную стену высотой в восемь футов.
— Черт возьми.
Невозможно было преодолеть этот барьер, и я решила двигаться вдоль стены, надеясь найти ворота или хотя бы пролом. И вот, спустя некоторое время, я обнаружила пролом в кладке — прочные двойные ворота в конце асфальтированной дороги.
Зная, что нужно торопиться, чтобы избежать обнаружения, я начала искать способы преодолеть барьер. Но, к моему ужасу, дерево оказалось совершенно гладким.
Не имея другого выхода, я попыталась пролезть под воротами. С трудом, но мне удалось. Я перепрыгнула сумку через верх, с трудом протиснулась, царапая руки и колени о камни и асфальт, и, наконец, вырвалась с другой стороны. Отряхнув грязь, я обернулась и взглянула на дорогу.
— Добрый вечер.
Я вздрогнула от страха, подпрыгнув, как только узнала голос.
Джесси стоял у черного Mercedes G-Wagon, припаркованного всего в нескольких шагах от ворот, его руки спокойно сложены на капоте, как будто он ждал меня.
Двигатель даже не работал — он явно был там какое-то время.
— Ты же понимаешь, что ворота были разблокированы, да? — его смех был почти издевательским.
— Да, конечно, — я вздохнула, поднимая сумку с асфальта.
Мой план побега был сорван. Тяжелое разочарование давило на плечи.
— Так и было. Я открыл их для тебя, чтобы посмотреть, что ты сделаешь, — он ухмыльнулся.
— Просто заткнись, — ответила я, и он с ухмылкой обошел машину, открывая дверь, жестом пригласив меня сесть.
— Садись, Бандитка. Я отвезу тебя обратно.
Я нахмурилась, услышав новое прозвище, и бросила ему сумку, забираясь в внедорожник, прежде чем захлопнуть за собой дверь. Несколько мгновений прошло в тишине, пока Джесси наконец забрался за руль, не скрывая смеха.
— Что смешного?» — спросила я, повернувшись к нему, когда он повернул ключ в зажигании.
— В твоей сумке для побега нет ничего, кроме сумок, — наконец он смог выговорить свои слова, не сдерживая смех.
— Это сумочки Chanel! Что мне было делать? — ответила я, яростно, когда он завел машину.