Я включила панель динамиков под плоским экраном и просматривала каналы, пока на экране не загорелась станция с тяжелой музыкой. Я выкрутила громкость на максимум, и музыка мгновенно завыла в комнате так громко, что мне пришлось заткнуть уши руками.
Усмехнувшись про себя, я побежала в шкаф, чтобы найти пушистые наушники, которые я заметила ранее, когда наводила порядок. Я надела их, чтобы приглушить звук, и устроилась на кровати, ожидая неизбежного выговора.
Прошла минута.
Затем еще одна.
Я нахмурилась, разочарованная тем, что очередной план, похоже, провалился.
На этот раз я не сдамся так легко. Я отрегулировала некоторые настройки на телевизоре, выкрутив басы, пока вся комната не начала трястись в такт. Это сработает.
Я откинулась на кровати и ждала, пытаясь сдержать маниакальный смех.
Одна минута...Две.
И конечно же, дверь со свистом распахнулась не секунду спустя.
Я была мгновенно удивлена, увидев, что в комнату вошел Дон, а не один из его лакеев. Он остановился у подножия моей кровати, уставившись на меня с абсолютной яростью в глазах. Я сглотнула.
Возможно, я откусила больше, чем могу прожевать...
— Что за фигню ты делаешь? — закричал он.
Я просто покачала головой и указала на музыку, притворяясь, что не слышу его. Мышца на его челюсти дернулась, и он повернулся, бросившись к источнику шума. Телевизор потемнел, и внезапное отсутствие звука было болезненным.
Затем дон повернулся ко мне, его лицо напряглось от гнева, когда я сняла наушники.
— Прости, что ты говорил? — сладко спросила я.
— Ты играешь с огнем, Аделин. Если есть что-то, чего я не терплю, так это неповиновение, – сплюнул он.
— Неподчинение? Я просто слушала музыку, – я невинно настаивала.
Я чертовски хорошо покажу ему неповиновение! Мой гнев вскипел.
— А той ночью? — потребовал он.
Невинная улыбка на моем лице дрогнула, и слова, которые я хотела крикнуть ему, внезапно застряли у меня в горле. Джесси, должно быть, сказал ему... Вот крысиный ублюдок!
— И прежде чем ты спросишь, Джесси мне не сказал. Еще пятеро людей наблюдали, как ты убегаешь в кусты, – он мрачно насмешливо подошел к кровати еще раз.
Мне показалось, что я увидела улыбку на его губах, и я сердито посмотрела в ответ. Краска залила мои щеки от смущения. — Попробуй еще раз, и ты будешь наказана, – он пообещал.
Мое сердце затрепетало от угрозы, но она длилась недолго. Разве он не сказал вчера, что никому не позволено меня трогать?
Полагаю, пора проверить теорию...
Я проглотила свое затянувшееся беспокойство: — Ты не причинишь мне вреда.
Дон безразлично скрестил руки на груди, глядя на меня темными, непроницаемыми глазами.
— Это странно похоже на вызов.
— Это не так — это наблюдение. Если ты причинишь мне вред, это будет стоить твоей семье и будет означать войну, – я пожала плечами, и его челюсть дернулась в явном разочаровании. — Кажется, это высокая цена за немного возмездия, – добавила я, подыгрывая его комментарию, которое он сделал своим людям всего лишь накануне.
Его голос был холоден, как сталь:
— Ты действительно думаешь, что мне есть дело до предотвращения войны? Я делаю то, что хочу. Если бы я хотел твоей смерти, ты была бы мертва. Запомни это.
Его резкие слова вызвали у меня холодок по спине и покалывание в крови, что было не совсем неприятно.
Равнодушный взгляд дона прожег меня на мгновение, прежде чем он 
развернулся на пятках и вышел, хлопнув дверью за собой.
В тот вечер я не высовывалась и ужинала в своей комнате, решив, что, вероятно, лучше не злить дона дважды за один день. Как бы ни работала моя ложь... Я не была уверена, что ее будет достаточно, если я зайду слишком далеко.
Вместо того, чтобы создавать еще больше проблем, я включила какой-то драматический сериал на Netflix и попыталась забыть о реальных драмах, связанных с тем, что я была заложницей у конкурирующего преступного синдиката.
Это работало, пока Джесси не ввалился и не объявил, что хочет посмотреть фильм. Сначала я отшила его, не желая компании, но в конце концов смягчилась перед его постоянными приставаниями и легким юмором.
После продолжительных препирательств мы решили включить «Молчание ягнят», и, к моему большому разочарованию, Джесси съел весь мой мини-холодильник, по ходу дела указывая на дыры в сюжете. Это не только вызвало мое раздражение, но и искреннее веселье, когда мне удавалось доказать, что он неправ. К тому времени, как на экране прокрутились титры, был уже поздний вечер, и Джесси извинился и пошел спать. Я быстро приняла душ, прежде чем лечь спать, чувствуя себя совершенно измотанной.
Несмотря на сонливость и усталость, я беспокойно металась несколько часов, но, похоже, так и не успокоила свой разум достаточно для сна. Полностью раздраженная, я в конце концов сдалась и надела тапочки, чтобы спуститься вниз в поисках моего снотворного — горячего шоколада. Я тихонько прошла по пустым коридорам, пока не нашла знакомую белую кухню. Я включила свет и порылась в шкафах, пока не нашла немного молока и какао-порошка.
Несколько минут спустя, чувствуя небольшое удовлетворение, у меня была восхитительно пахнущая кружка горячего шоколадного добра.
Я вернулась в коридор и поднялась по лестнице в свою комнату. Моя нога только что коснулась верхней ступеньки, когда тихий шум заставил меня остановиться.
Это было...
Еще один стон раздался из коридора справа от меня.
Прежде чем я осознала, что двигаюсь, я обнаружила, что иду к источнику звука — закрытой двойной двери. Я приблизилась на два метра, прежде чем замерла.
Да, это определенно секс.
Я была достаточно близко, чтобы услышать, что стон исходил от женщины, хотя я понятия не имела, была ли эта женщина человеком. Она завизжала, как гребаный гремлин.
Мои щеки покраснели, когда слово «Пожалуйста» вырвалось из-за двери ужасно высоким голосом.
— Пожалуйста что?
Блин.
Грубый, мужской голос, который последовал за этим, нельзя было спутать ни с чем.
Мое сердце яростно затрепетало в ответ, а чашка в моей руке дрожала так сильно, что грозила пролиться.
Мне потребовалось две секунды, чтобы понять, кто именно находится за этой дверью, прежде чем я начала действовать. Наполовину на цыпочках, наполовину бегом я промчалась мимо балкона и по коридору в свою комнату.
Я отставила кружку в сторону и тяжело вздохнула, радуясь, что меня не поймали.
Именно тогда я решила, что злюсь.
Злой, что ничего не знаю о том, что происходит. Злой, что я заперта в позолоченной клетке без выхода, и злюсь, что ничего не могу с этим поделать. Я также злилась, что, несмотря на столько причин злиться, больше всего меня злило то, что великий Дон Ла Торре пинает меня по всему залу, пока моя жизнь висит на волоске.
Ярость скрутила меня в животе.
Если он думал, что я просто смирюсь со своей судьбой и буду играть роль бессильной маленькой заложницы, его ждет еще одно.
Я заставлю его пожалеть о том дне, когда он вообще решил взять меня в плен.
Злая улыбка скользнула по моим губам.
О, это так.
ГЛАВА 4
АДЕЛИН
— Ого, ты выглядишь дерьмово, – Джесси присвистнул, когда я вошла в садовую комнату на следующее утро.
— Спасибо, придурок.
Пробормотала я рефлекторно.
Моя жизнь покорности, казалось, задохнулась всего за сто двадцать часов.
Часть меня говорила, что это выживание, но большая часть меня знала, что я всегда была такой — дерзкой и волевой. Это просто выбили из меня. Растоптали, пока мой инстинкт не перестал отстаивать свое мнение, а стал подчиняться воле других. Это не терпели в Коза Ностре: женщины имели свое мнение о своей жизни. В конце концов, кто мы такие, чтобы подвергать сомнению волю мужчин?
Именно поэтому я всегда чувствовала себя чужой. Как будто я была квадратным колышком, которого впихнули в круглое отверстие вдвое меньше. Забавно, что, оказавшись в ловушке этой клетки, я также почувствовала себя свободной. Возможно, не физически... но в других отношениях.
Обеспокоенная этой мыслью, я устроилась в том же кресле, которое заняла вчера утром, и налила себе кофе.