Через некоторое время колонисты вернулись в долину. Они сделали, что могли, но сами не были уверены, то ли они сделали.
И вот, через два месяца, Новый Город опустел. Брат Раймонд и сестра Мария шли по деревне, и пустые хижины показывали им темные окна и зияющие двери.
— Куда они ушли? — спросила тихо Мария.
— Они все безумцы, — сказал Раймонд. — Абсолютные безумцы, — он подошел к часовне и просунул голову сквозь двери. Костяшки пальцев его вдруг побелели, с такой силой он вцепился в дверную раму.
— В чем дело? — спросила беспокойно Мария.
Раймонд оттеснил ее от часовни.
— Трупы… десять, двенадцать… пятнадцать трупов.
— Раймонд! — они поглядели друг на друга. — Как? Почему?
Раймонд покачал головой. Они одновременно посмотрели в сторону Старого Флитвилла на холме.
— Я думаю, что обязанность выяснить лежит на нас.
— Но это… это такое прекрасное место, — взорвалась Мария. — Они… они животные! Им должно было здесь нравиться! — Она отвернулась в сторону долины, чтобы Раймонд не мог видеть ее слез. Новый город значил для нее очень много. Своими руками она брала белые отмытые камни и выкладывала из них аккуратные заборчики вокруг каждой хижины. Заборчики были нещадно разрушены, и Мария оскорбилась в лучших своих чувствах.
— Они не отвечают за себя, — сказала она Раймонду, — совершенно безответственные люди.
Раймонд кивнул ей:
— Пойдем вверх, Мария, у нас есть обязанности.
Мария вытерла слезы:
— Я знаю, что все они божьи создания, но я не знаю, почему, — она взглянула на Раймонда, — не говори мне только, что пути Господни неисповедимы.
— Хорошо, — сказал Раймонд. Они начали карабкаться по скалам к старому Флитвиллу. Долина внизу все уменьшалась и уменьшалась. Мауд застрял в зените.
Они остановились перевести дыхание. Мария вытерла лоб.
— Или я сошла с ума, или Мауд увеличивается в размерах.
Раймонд посмотрел на небо.
— Похоже, разбух немного. Я думаю, в этой планетной системе ничего такого случится не может. Если бы в орбите Глории была какая-то нерегулярность, наши аналитики знали бы об этом.
— Мы можем прекрасно свалиться на одно из солнц, — сказала задумчиво Мария.
Раймонд пожал плечами:
— Система в стабильном состоянии не менее нескольких миллионов лет. Это самая лучшая гарантия.
— Наша единственная гарантия, — Мария сжала кулаки. — Если бы хоть в чем-то, хоть где-то была бы хоть какая-то уверенность — что-то, на что можно было посмотреть и сказать: это непреложно, это не изменится, на это можно рассчитывать. Но здесь ничего нет! Этого вполне достаточно, чтобы сойти с ума!
На лице Раймонда появилась вялая улыбка:
— Дорогая, в Колонии вполне хватает неприятностей.
Мария мгновенно протрезвела:
— Извини… извини, дорогой Раймонд. Пожалуйста.
— Я уже беспокоился по этому поводу, — сказал Раймонд, — вчера я разговаривал с Бирчем, директором Дома Успокоения.
— Сколько там сейчас?
— Около трех тысяч. И каждый день поступают новые, — он вздохнул, — что-то есть на Глории такое, что перемалывает нервную систему человека, не спрашивай об этом.
Мария глубоко вздохнула и сжала руку Раймонда:
— Мы преодолеем все это, дорогой, мы победим! Мы установим привычный распорядок и будем жить в добродетели.
Раймонд склонил голову:
— С божьей помощью.
— Мауд движется, — сказала Мария, — нам бы успеть в Старый Флитвилл, пока светло.
Через несколько минут им встретилась дюжина коз, которых пасла дюжина нечесаных ребятишек. Некоторые были в тряпье, другие в козлиных шкурах, прочие бегали вокруг нагишом. Ветер хлестал по их похожим на стиральные доски ребрам.
На другой тропе им попалось еще одно стадо коз, возможно, в сотню голов. Пастух-мальчишка был один.
— Вот как флиты ведут дела, — сказал Раймонд, — двенадцать ребят пасут двенадцать коз, а один — сотню.
— Они несомненно жертвы какой-то умственной болезни… Безумие наследуется?
— Это спорный вопрос… Я чувствую запах старого Флитвилла.
Мауд ушел за горизонт под углом, который обещал долгие сумерки. С трудом передвигая ноющие от перенапряжения ноги, Раймонд с Марией потащились вверх, в деревню. За ними шли козы и дети, совершенно перемешавшись друг с другом.
Мария сказала с отвращением:
— Они бросили Новый Город — красивый, чистый Новый Город — и вернулись в эту грязь.
— Не наступи на козу! — Раймонд обвел ее вокруг корявого тела животного, лежавшего на тропе. Мария закусила губу.
Они нашли вождя. Он сидел на скале и глядел вдаль. Он приветствовал их, не высказав ни удивления, ни удовольствия. Группа детей складывала костер из веток и сухих щепочек.
— Что происходит? — спросил Раймонд с вымученной улыбкой. — Праздник? Танцы?
— Четверо мужчин, две женщины. Они сошли с ума, они умерли. Мы сожжем их.
Мария посмотрела на погребальный костер:
— Я не знала, что вы сжигаете мертвых.
— На этот раз мы их сожжем, — вождь протянул руку и дотронулся до глянцевых золотистых волос Марии. — Вы станете моей женой на некоторое время.
Мария отпрянула и сказала дрожащим голосом:
— Нет, благодарю. Я замужем за Раймондом.
— Все время?
— Все время.
Вождь покачал головой:
— Вы сошли с ума. Вы очень скоро умрете.
— Почему вы сломали канал? Десять раз мы его ремонтировали, десять раз флиты спускались вниз в темноте и разрушали дамбы.
Вождь поколебался, но ответил:
— Канал сумасшедший.
— Он не сумасшедший. Он орошает поля, он помогает фермерам.
— Он слишком много идет одинаковым.
— Вы хотите сказать, что он прямой?
— Прямой? Прямой? Что это за слово?
— В одну линию — в одном направлении.
Вождь стал раскачиваться взад-вперед.
— Глядите — гора. Она прямая?
— Нет, конечно, нет.
— Солнце прямое?
— Послушайте…
— Моя нога, — вождь протянул ногу, кривую, волосатую. — Прямая?
— Нет, — вздохнул Раймонд. — Ваша нога не прямая.
— Тогда почему вы делаете канал таким прямым? Безумие. — Он сел. Тема была исчерпана. — Зачем вы пришли?
— Слишком много флитов умирает, — сказал Раймонд. — Мы хотим вам помочь.
— Верно, умирают. Но это не моя вина и не ваша.
— Мы не хотим, чтобы вы умирали. Почему вы не живете в Новом Городе?
— Флиты сходят с ума, прыгают со скал, — он встал. — Пошли, готова еда.
Преодолев брезгливость, Мария с Раймондом вгрызлись в куски жареной козлятины. Шесть тел умерших безо всяких церемоний были брошены в огонь. Несколько флитов начали танцевать.
Мария толкнула локтем Раймонда:
— Ты можешь понять культуру по ее танцам. Смотри.
Раймонд посмотрел:
— Я не замечаю никакой упорядоченности. Некоторые совершают двойные прыжки, приседают, другие ходят кругами, несколько человек просто хлопают в ладони.
Мария прошептала:
— Они все безумны. Как кулики.
Раймонд кивнул:
— Я согласен с тобой.
Начался дождь. Красный Робундус взорвал светом небо на востоке, но не обеспокоился подняться из-за горизонта. Дождь перешел в ливень. Мария с Раймондом спрятались в хижине. К ним присоединились несколько мужчин и женщин и от безделья начали любовные игры.
Мария прошептала в отчаянии:
— Они собираются делать это прямо перед нами. У них отсутствует всякий стыд.
Раймонд мрачно сказал:
— Я не собираюсь обратно под дождь. Пусть делают что хотят.
Мария дала пощечину одному из мужчин, который стал стаскивать с нее сорочку. Тот отпрыгнул.
— Как собаки, — выдавила она.
— Личность ничем не подавляется, — сказал Раймонд. — Подавление означает психоз.