— Аут, — сказал Горнер. — Ровно.
Прежде чем Бонд успел что-либо возразить, Горнер уже начал свою пантомиму, предшествующую первой подаче. Он выиграл гейм, а с ним и сет — 6:4. Когда они поменялись сторонами и Бонд готовился подавать в первом гейме второго сета, он взглянул на то место, куда приземлился его сильно закрученный мяч с форхенда. В корте в трех дюймах от боковой линии видна была четкая отметка.
Бонду стоило некоторых усилий взять себя в руки и промолчать. Пока он готовился к подаче, Горнер подпрыгивал на месте, вертел ракетку, делал внезапный шаг вперед, а затем столь же стремительно отступал. То была старая тактика, известная Бонду, но его задачу это ничуть не облегчало. Заставив себя внимательно следить за мячом, он сделал первую подачу в среднюю линию.
— Аут, — провозгласил Горнер.
— Думаю, что нет, — сказал Бонд. — Я могу показать вам след от мяча. — Он подошел к сетке и указал место приземления мяча.
— Это старая отметка, — заявил Горнер.
— Нет. Я хорошо видел, куда подал. Никакой ошибки быть не может. Это след от моей подачи, и он по меньшей мере в шести дюймах внутри квадрата.
— Мой дорогой мистер Бонд, если эти ваши английские «честная игра» и «джентльменское поведение» заключаются в том, чтобы подвергать сомнению слова человека, играющего в собственном клубе, то, пожалуйста, чувствуйте себя как дома и давайте переиграем это очко. — Горнер постучал ракеткой по подошве теннисной туфли, стряхивая приставшие частицы пыли. — Прошу вас.
Первая переигранная подача оказалась у Бонда слишком дальней. Делая вторую, он сыграл более коротко и резко и был разочарован, увидев, как мяч попал в трос и отскочил за боковую линию.
— Двойная ошибка, — сказал Горнер. — Есть в мире высшая справедливость, вы согласны?
Бонд начал злиться. Из первого квадрата он выполнил свою лучшую подачу — под острым углом под бэкхенд противнику.
— Аут! — раздался самодовольный, торжествующий голос.
В момент второй подачи Бонда Горнер воскликнул:
— Осторожно! Сзади.
— Что?
— Мне показалось, что я увидел мяч позади вас.
— Я бы предпочел, чтобы вы предоставили мне возможность самому следить за этим.
— Я понимаю вас, мистер Бонд. Но я никогда бы не простил себе, если бы мой гость получил травму. Прошу вас. Вторая подача.
Игра в теннис, возможно в большей степени, чем другие спортивные игры, происходит в первую очередь в уме. Гнев здесь абсолютно бесполезен, если только не умеешь направлять его в нужное русло и держать под контролем как средство концентрации.
Бонд понимал, что ему пора менять тактику. Во-первых, впечатление было такое, что ему просто не везет. Подавая, он бессчетное число раз задевал трос, после чего мяч редко оставался в игре; при этом Горнер, несмотря на свою манеру подавать низко над сеткой, ни разу в нее не угодил. Кроме того, Бонду нельзя было больше рисковать и делать слишком дальние удары, посылая мяч близко к линии. Теперь он должен был играть так, чтобы мяч опускался по меньшей мере на два фута внутри корта. В результате он начал все чаще и чаще прибегать к укороченным ударам, потому что, если уж мяч опустится всего в паре футов за сеткой, у противника не будет возможности оспорить его попадание в корт. Однако сами по себе укороченные удары редко позволяют добиться победы в матчах на уровне клубного тенниса, поскольку выход к сетке в большой степени ограничивает возможности маневра и приходится все время быть начеку. Бонд усвоил этот урок дорогой ценой, играя с быстроногим Вейландом. Горнер не столь быстро перемещался по корту, а Бонд приспособился отражать его «свечи» и резаные удары и даже провел несколько сильных ударов с лёта, вытащив соперника с его излюбленной позиции на задней линии.
Теперь перед подачей Горнер делал уже не один, а два полных оборота на месте. Подбросив мяч, он так долго удерживал в воздухе руку в белой перчатке, что рисковал угодить ракеткой по ней, а не по белому теннисному мячу. На приеме он приплясывал как чертик из табакерки. Он прерывал почти каждую удачную подачу Бонда под предлогом того, что у него под ногами оказался мяч, якобы откатившийся от заднего ограждения или «случайно выпавший» из его кармана. Впрочем, всеми этими отвлекающими маневрами Горнер добился лишь того, что его противник еще жестче сосредоточился на игре; наконец в восьмом гейме второго сета Бонд впервые за матч сумел нанести сильный удар справа прямо в середину корта — вдали от всяких линий — и взял подачу Горнера.