Но не повалила на землю. Незнакомец стоял, ярко пылая, и не произносил ни звука. У Андерса встали волосы дыбом от этого жуткого, неестественного зрелища.
И вдруг незнакомец начал движение навстречу чародею. Пламя, только что с жадностью пожиравшее его плоть, внезапно скатилось вниз, как вода под собственной тяжестью, не оставив на незнакомце ни следа. Глаза Финстера взволнованно округлились, но он не растерялся. Успел метнуть еще пару шаров, прежде чем незнакомец напал, не попытавшись даже увернуться. Он подскочил к Финстеру невообразимо для своих габаритов легко и с каким-то акробатическим изяществом, издав лишь тихий шорох подошвами сапог по камням. Кинжал прочертил перед самым носом чародея блеснувшую в отсвете пламени дугу. Чародей уклонился только каким-то чудом.
Финстер отскочил назад, направив в незнакомца струю огня из раскрытой ладони, едва сбившего его темп — только это и спасло чародея от кривого лезвия, чуть не вонзившегося в бок. Огонь вновь скатился по незнакомцу, не причинив никакого вреда. Финстер стиснул зубы, глухо прорычав, и ударил ногой, оставившей в воздухе огненный росчерк. Незнакомец увернулся, отпрыгнул, разрывая дистанцию, но тут же подскочил вновь. Чародей ловко избежал встречи со сверкнувшим перед глазами кинжалом, ответил огненным шаром, брошенным в незнакомца сверху вниз почти в упор. Ему казалось, что он ответил, потому что убийца внезапно блокировал его руку своей, вооруженной кинжалом, запуская комету в ночное этельское небо, и вонзил джамбию в ключицу чародея по самую рукоять.
Тоже преждевременный вывод.
Финстер с силой толкнул его в живот ладонью, из которой высвободился поток огня, отшвырнувший убийцу на соседнюю стену. Незнакомец сполз вниз, не выпуская кинжал. Факт того, что он должен отбить себе всю спину и приложиться о камень затылком, незнакомец отразил всего лишь сухим и едва слышным вздохом.
Финстер, с сосредоточенным видом шепча слова силы, быстро проделал перед собой несложные пассы руками, собирая потоки огня прямо из воздуха. Белого, жаркого и слепящего глаза пламени, самого страшного, что когда-либо доводилось видеть Андерсу. Высшее искусство пиромантов, разрушающее все на своем пути и оставляющее лишь вязкую массу расплавленного камня. Андерс пополз по стене, жмурясь и закрываясь от жара предплечьем. Если и это не проймет явившегося из пустоты убийцу, тогда не поможет уже ничто.
И вдруг плавные, отточенные до совершенства движения чародея дали сбой. Его рука вздрогнула, как будто по ней хлестнули, закручивающиеся потоки белого огня смешались друг с другом, прервали свой завораживающий смертоносный танец. Грянул взрыв. Колдун вскрикнул. Что-то сверкнуло на его груди — лопнул купритовый медальон Ложи, знак, выдающийся всем ее членам при вступлении в круг, с которым ни один чародей не расстается. Даже ренегат, предавший Равновесие. Медальон, хранящий своего владельца от вражеских чар, не выдержал мощи взрыва белого огня, но поглотил в себе значительную часть разрушительной силы. Финстера отбросило к противоположенному от незнакомца дому. Он начал с мучительным и болезненным стоном падать, но что-то остановило его, встряхнуло, а потом впечатало в стену. Андерс, которого лишь чудом не зацепило разлетевшимися по всей улочке смертоносными каплями белого пламени, увидел, как незнакомец, протянув к учителю наряженную руку с растопыренными пальцами, встает с земли. Как, не опуская ее и напрягая еще больше, аж до дрожи в пальцах, медленно приближается. Финстер стонал, вырывался, но его вдавливало в стену невидимым потоком какой-то чудовищной силы. Андерс не знал, что такое возможно для человека, не наделенного артом. Только это был не человек. У людей должна быть аура. У всего живого должна быть аура. А у этого бездушного, неживого механизма в человеческой оболочке была внутри пустота.
Незнакомец приблизился к припечатанному к стене, скованному по рукам и ногам Финстеру, занес кинжал. Чародей отчаянно крикнул. Он не взывал о помощи и не молил о пощаде. Это был отчаянный крик ярости, за которым последовал еще один взрыв, высвободивший волну жаркого пламени. Андерс успел нырнуть на землю, прижаться к ней, обхватив руками голову, над которыми пронесся жар, опаливший волосы на макушке и посыпавший голову пылью и каменной крошкой. Незнакомца оттащило назад. Финстер почувствовал, как высвобождается из-под невидимого пресса, собрал оставшиеся в нем силы, выставил перед собой обожженные руки, соединенные основаниями ладоней, и выместил всю скопившуюся ярость и гнев вместе с бурным потоком пламени, в котором скрылась рослая фигура незнакомца.