Ничего сложного.
Обычно все проходило замечательно.
Затем он занял свое место. Его лабораторным партнером была Лиза Корн, еще одна "затюканная" ученица, которая постоянно выглядела слегка потрепанной. Она была нервной, плаксивой и склонной к внезапным обморокам. У нее присутствовали все признаки будущего невротика. Этому ее состоянию способствовала некомпетентная и слепая система школьного образования. Билли всегда жалел ее, потому что знал, как тяжело ей живется. Издевательства со стороны других учащихся преподаватели предпочитали игнорировать. Наиболее противные ученики и нахальные ублюдки вроде Томми Сидела и его "свиты", называли ее "Лиза -Жополиза".
Вид у нее, как всегда, был нервный. Возможно, она боялась, что сделает что-то неправильно, или скажет что-то не то, если посмеет открыть рот.
- Не переживай, Лиза, - сказал он ей. - Скоро все изменится.
Она молча посмотрела на него, и Билли улыбнулся.
Он почувствовал запах секса, шедший у нее из промежности, и у него закружилась голова.
- Давай сделаем это, - сказал он.
Взяв скальпель, он вскрыл живот лягушки так ловко, будто проделывал это тысячу раз. Когда лицо Лизы приняло забавный зеленоватый оттенок, он оттянул в стороны лягушачью кожу, закрепил ее с помощью иголок и приступил к работе.
Он ждал, когда все начнется.
Ждать пришлось недолго.
Мистер Каммингс ушел в хранилище и, вернувшись со своим термосом, налил себе кофе. Дойдя до своего стола, он сделал первый глоток. Каммингс всегда утверждал, что жить не может без кофеина, и сегодня был тот день, когда он напьется им вволю. Он поднес кружку ко рту, обвел учеников равнодушным взглядом и сделал большой глоток.
В тот момент никто особо не обращал на него внимания.
Никто, кроме Билли Суонсона.
Каммингс отвел чашку ото рта с перекошенным от ужаса лицом. Выражение отвращения вскоре сменилось гримасой боли. Кофейная чашка выскользнула из дрожащих пальцев и разбилась у его ног.
И тут вдруг все обратили на него внимание.
Каммингс шатался, хватаясь за горло, а изо рта у него вырывались облачка пара, похожие на сигаретный дым. Никто не произнес ни слова, все сразу же поняли, что с ним случилось что-то неладное. Очки слетели, глаза вылезли из орбит, а лицо стало цвета висконсинской вишни. По лбу струился пот.
- Что это с ним? - спросил Томми Сидел.
Каммингс упал на свой стол, уронив на пол стопку проверенных тестовых работ. Конвульсируя, он царапал скрюченными пальцами себя и все вокруг.
- Гггггхххх, - хрипел он, изо рта у него темными ручьями лилась кровь.
- Мистер Каммингс? - произнес Томми Сидел, первым вскочив на ноги. - Мистер Каммингс! С вами все... в порядке?
Каммингс рухнул на пол, раздирая ногтями себе рубашку и оставляя на горле глубокие красные борозды. Пронзительный, нечеловеческий вопль вырвался из него. Он бился на полу, стуча кулаками и скуля, после чего начал исторгать из себя большие сгустки дымящейся кровавой ткани.
- Мистер Каммингс, - сказал Томми. Он бросился, было, к нему, но когда в воздух брызнула кровь, с отвращением попятился прочь. - Мистер Каммингс! Черт возьми, кто-нибудь, вызовите скорую! Врача, мать вашу! Он же умирает...
Так оно и было.
Рот у него открылся в жутком протяжном крике, зубы скрипели и щелкали, разрывая губы в клочья. Лицо превратилось в красную маску ужаса, язык вывалился изо рта, и зубы буквально раскусили его надвое. Все ученики собрались в тесный круг и наблюдали за его агонией. Это был какой-то кошмарный "мультик", проигрываемый в ускоренном режиме. Зловещая карикатура на человека, одержимого дьяволом, который бился и выгибался с такой эпилептической скоростью и под такими невозможными углами, что было слышно, как лопаются сухожилия и смещаются суставы.
Никто из учеников не бросился ему на помощь.
Никто.
Что-то случилось с ними. Что-то, чего они не понимали, и о чем даже не задумывались. Это переходило от одного к другому как бациллы гриппа, и вскоре ученики биолаборатории были уже не теми, кем были всего пару минут назад. Они преобразовались, изменились. Они смотрели на мистера Камиминга, и в их взглядах не было ни капли жалости или сочувствия. Они испытывали лишь ярость, тупую, безумную ярость, поглощавшую их. Ярость, которую было необходимо выместить на чем-то. Или на ком-то.
Билли стоял у них за спиной, Лиза Корн - рядом с ним.
- Смотри, Лиза, - сказал он. - Сейчас ты увидишь их истинную сущность.
Лиза просто стояла, не говоря ни слова, и смотрела немигающими глазами. Рот у нее прекратился в прямую бесцветную линию.
Билли улыбался, чувствуя исходящий от толпы мощный запах регресса.
Это был вкусный запах.
Секунд двадцать-тридцать обступившие Каммингса ученики не шевелились. Они замерли в притворном изумлении от случившегося, глядя на умирающее существо у их ног. Затем начали двигаться. Медленно и неудержимо, словно некий единый механизм. Каммингс слабо шевелился, но это их не останавливало. То, что должно было случиться, было видно по их глазам и мрачному выражению их лиц.
Внезапно поднявшийся шквал голосов слился в сплошной гул.
- ... поставил мне тройку с плюсом за тот доклад...
- ... меня б не выкинули из команды, если бы не ты...
- ... мог бы не цеплять меня, урод...
- ... сказал моему "старику", что видел меня с сигаретой...
- ... всегда делал из меня посмешище...
- ... "завалил" меня на экзамене...
- ... настучал на меня, что я исправлял отметки...
Все продолжало выливаться, мелкие обиды, обвинения и подозрения, пока не превратилось в бессмысленную болтовню, нарастая в каждом и превращаясь в пульсирующее смертельное крещендо, пока воздух вокруг не пропитался горячей злобой.
Именно тогда случился первый в Гринлоне случай массового безумия. Ученики накинулись на мистера Каммингса, принялись пинать, царапать, колотить и кусать его. Накинулись на него с кровожадностью и жестокостью диких животных. Что-то внутри их требовало выхода, что-то нуждалось в общем враге, и они нашли его в своем умирающем учителе. Окружив его, они месили его, как тесто, пытались оторвать ему конечности и растоптать внутренности в кашу. Они даже не успокоились, когда пальцы у них стали красными, изо ртов потекли слюни, а одежда покрылась красными брызгами.
И только чей-то окрик вывел их из этого состояния:
- Что, черт возьми, здесь происходит?
Голос принадлежал Говарду Салливану, школьному дворнику. Преподаватели и учащиеся звали его "Салли", он пользовался всеобщей любовью, работал в школе со времен президентства Кеннеди, и ему оставался всего год до пенсии. В разгневанном состоянии Салли видели не часто. Он любил детей, искренне любил. Ему нравились их увлечения, музыка и беззаботность. Он говорил, что с ними чувствует себя молодым, школа была для него тем местом, где никогда не нужно взрослеть.
Но сегодня Салли был в бешенстве.
От шока и отвращения он даже потерял дар речи. Он бросился в толпу учеников и принялся оттаскивать их от мистера Каммингса, фактически расшвыривать их в стороны.
Увидев, что стало с телом Каммингса, он посмотрел на окруживших его учеников. Увидел их пустые глаза, ухмыляющиеся рты, выпачканную в крови одежду... Из глаз у него покатились слезы.
- Дети... Господи Иисусе... что... что вы делаете? Что вы натворили? Что, черт возьми, вы натворили?
Ученики обступили его плотнее.
Салли переводил взгляд с одного лица на другое. Потом он понял, то его ждет, попытался вырваться, но было уже поздно.
Они накинулись на него.
Накинулись, как львы на антилопу.
А у них за спиной стоял и ухмылялся Билли Суонсон...
8
Луис Ширз добрался до дома и, входя в дверь, поклялся себе, что никогда больше выйдет за нее.