— Извините, что говорю так прямо, но Кирсу винить сложно, — в диалог неожиданно вмешался молчавший ранее батлер и тут же перевел взгляд на стоящего рядом Мичурина. — Вы появились из ниоткуда на территории Адрианы Норборг, действующей Главы Северной Лиги, так ещё и весь в крови. Даже если Вы не причастны к пропаже людей, скорее всего, являетесь шпионом, посланным каким-нибудь дворянским домом.
«Это что, какие-то метафоры, суть которых я не понимаю? Какие дворянские дома? Какая Северная Лига?.. Что всё это значит?!» — думалось Мичурину. «Всё, что я встретил с момента пробуждения в лесу, просто кричит о перемещении во времени или в другой мир… Но разве это возможно?» — вот, к какому заключению постепенно приходил темноволосый мужчина, слушая окружающих.
— Что бы там ни было, — продолжал Густав, — теперь уж Вам придется остаться в этой деревне и, скорее всего, мы будем вынуждены взять Вас в заключение, пока выясняется, что к чему…
— Слушай, зверёк, погоди-ка минутку! — авантюристка неожиданно вставила своё слово. Было не совсем понятно, к кому она так обратилась, но вопросительно повернул голову только Густав. И он, судя по всему, никак не оскорблялся, будто бы его всегда так называли. — Почему бы нам не привлечь его к расследованию?
После этого вопроса в разговоре повисла неловкая пауза.
3. Выбора нет
Это помещение напоминало кабинет какого-нибудь мелкого чиновника: широкий рабочий стол, усыпанный различными бумагами и книгами, дорогая отделка стен, ковёр из волчьей шкуры и висящие всюду картины, возможно, написанные известными художниками. Однако полное отсутствие электрических приборов вызывало серьезный диссонанс в разуме современного человека.
И действительно, без громоздкого монитора на столе и пылящегося на полу системного блока, окруженного бесчисленными проводами, кабинет выглядел неполноценным, словно лишенным своей основной сути. При более детальном изучении этого помещения чувство недосказанности лишь возрастало: здесь также не было ни светодиодных ламп, ни кондиционера, ни даже розеток. Впрочем, никого из присутствующих это ни капельки не смущало, кроме высокого бледного мужчины с темными волосами.
— Почему бы нам не привлечь его к расследованию? — спросила Кирса, словно ставя присутствующим шах и вынуждая их выдержать паузу перед следующим ходом.
— Уважаемая Кирса, — прервать воцарившееся молчание смог лишь лысеющий мужчина с честными глазами, которые своим видом многое рассказывали миру о его личности. Хотя о человеке можно судить не только по глазам — одежда тоже порой становится выражением души своего хозяина. Староста Кормунда носил белую рубаху с небольшим воротником. Цветом и формой она явно намекала на значимое положение Ингвара в обществе, но плотность ткани и редкие пятна на её поверхности свидетельствовали о том, что мужчина не избегал простого крестьянского труда. — Если Вы считаете, что в этом есть необходимость, то едва ли нам стоит спорить... Человек Вы, позволю себе заметить, опытный, к тому же госпожа Норборг наделила Вас рядом серьезных полномочий. Но всё же...
— Непременно соглашусь, — шустро поддержал батлер старосту. — Наше доверие к тебе, Кирса, превосходит таинственность твоих идей. Однако, быть может, раскроешь свой замысел? — этот светловолосый парень, казалось, был одного возраста с Михаилом. Правда, Мичурин из-за своей иссохшей кожи, проявляющейся щетины и синяков под глазами выглядел лет так на десять старше. Должно быть, поэтому он чаще слышал в свой адрес «мужчина», нежели чем «молодой человек». — Господин Мичурин, простите мне мою прямолинейность, но Вы крайне подозрительная лицо. Вы появились ниоткуда, так ещё и в окровавленной одежде! У Вас иностранное имя, но при этом Вы идеально разговариваете на брюнсе, будто бы Вас кто-то подготавливал. Если Вы шпион, то это многое объясняет.
— Я не понимаю… — в голосе Михаила наконец-то послышалось напряжение, которое прежде он тщательно скрывал под маской хладнокровия, боясь привлечь к себе ещё больше подозрений. Услышавший от незнакомца новую эмоцию Густав немедленно замолчал, уступая Мичурину метафоричный микрофон. — Идеально разговариваю на… Как ты там сказал…
— На брюнсе. А что Вас смутило?