— И почему я должен делать нечто подобное? Никто за всю историю ещё не вешался от скуки!
— Зануда… — расстроенно протянула она. — Знаешь, если тебе становится страшно или тяжело, то попробуй пошутить. Юмор — это самый прочный щит для человеческой психики. Задумайся об этом, — объяснившись, девушка развернулась и, не глядя на Мичурина, попрощалась. — Мне пора. Увидимся, Морок.
— Ага… До свидания.
Маледикта махнула рукой на прощание и удалилась. Темноволосый закрыл дверь и вновь оглянул помещение.
«Просидеть четыре часа не так уж и сложно, да?» — раздраженно цитировал сам себя Мичурин. «Кажется, я забыл, что у меня нет ни телефона, ни интернета!».
Через какое-то время, ведомый скукой и любопытством, Михаил обратил своё внимание на небольшой столик, на котором лежали всякие книги. Учитывая, что Кирса проживает тут одна, вопрос об их хозяине не стоял.
«Этот язык даже визуально не похож ни на один из известных мне. Хотя некоторые буквы и напоминают латиницу, надписи всё равно выглядят мудрёнее, чем китайский язык…» — мысленно заключил он, разглядывая обложки.
Мичурин уже понял, что окружающие говорят на каком-то особом языке, который Михаилом воспринимается как родной русский. Очередное необъяснимое нечто, о котором думать он сейчас совсем не хотел. Желая отвлечься от сложившейся ситуации, мужчина открыл случайную книжку и начал бесцельно листать страницы. Он опять ощутил себя ребенком, потому что вместо чтения пытался найти какую-нибудь яркую картинку.
И у него это получилось. На одном из разворотов была изображена красивая иллюстрация: маленький мальчик, явно смущаясь, повязывает красный шарф темноволосой девочке.
«Наверное, это какая-нибудь добрая история любви. Неужели Кирсе такое нравится?» — подумал Мичурин, подозрительно взглянув на обложку книги. Далее он повторил эти действия с ещё двумя книгами, а потом, потеряв интерес, решил прилечь на кровать.
Михаил не был уверен, правильно ли ложиться на чужую кровать, так ещё и в уличной одежде, но Кирса сама предлагала это. К тому же, накопившаяся усталость взяла своё. Мичурин положил голову на мягкую белую подушку, от которой приятно пахло женским шампунем, и невольно прикрыл веки…
— Может быть… — забормотал темноволосый себе под нос. — Когда я вновь открою глаза, то окажусь у себя дома? Кто знает…
***
Звук разрывающейся плоти прозвучал намного ближе, чем это было возможно. В сути, он исходил прямо изнутри его черепной коробки. В то же мгновение его густая кровь хлынула на пол, а поле зрения умножилось на одну вторую. Невыносимо жгучая боль быстро распространилась от лица по всему телу, обрекая раненого на чудовищные муки.
— Быстрее! Вызовите скорую! — безнадежно заливала холодное помещение своим криком девушка. — Миша, ты меня слышишь?! Все будет хорошо, врачи уже в пути!
«Чей это голос? Не понимаю… Со мной кто-то разговаривает?» — безмолвно спрашивал он.
— Ты же сильный, ты обязательно справишься! Просто не отпускай мою руку!
«Не могу разобрать слов… Как жаль…» — даже не понимая языка, на котором говорила эта безусловно знакомая ему девушка, он чувствовал боль в её голосе.
— Эй! — вдруг боль смешалась с ужасом, которого прежде не было. — Я же попросила не отпускать? Почему ты разжимаешь руку?! Почему… Почему ты не отвечаешь мне?! Не надо… Пожалуйста, не уми…
«Стало так холодно и тихо… Она что, замолчала?» — истязаемый попытками согреться и расслышать тишину, он скончался.
***
Михаил открыл глаза и сделал резкий глоток воздуха. На его лбу проступил липкий холодный пот, а в висках ощущалась крайне интенсивная пульсация. Он машинально дотронулся до левой части лица, желая убедиться в её целостности.
Испуганный мужчина не понимал, что именно вызвало такие эмоции. Он осознавал, что ему приснился какой-то сон, но содержания совсем не помнил. Мичурин приподнялся и взглянул на свою руку, которой только что ощупал лицо. Разумеется, крови на ней не было, поэтому он слегка успокоился.