— Такое ощущение, будто бы я забыл нечто очень важное…
— Надеюсь, — неожиданно, но приятно коснулся слуха незнакомый женский голос, — это не я Вас разбудила?
Тело и разум Мичурина реагировали довольно живо: он испугался, сильно вздрогнул и резко поднялся с кровати, словно готовясь защищаться, хотя мягкий и одновременно страстный тембр незнакомки не звучал угрожающе.
— Вы неважно выглядите… — с беспокойством заметила она, легким движением откинув со своего белоснежного лица угольные пряди волос. — Вам приснился дурной сон?
Откровенно говоря, перед Михаилом стояла самая настоящая красавица, такая, которым обычно посвящают стихи. Её нежные тёмные волосы вальсом гармонировали с гладкой светлой кожей. Заботливый взор её янтарных глаз подчеркивался тоненькими бровями. Изящные плечи, немного отведённые назад, придавали её осанке уверенность, свойственную мягкой, но сильной женщине.
— Добрый день, меня зовут Михаил Мичурин. А Вы… — старательно мычал Мичурин, затруднясь сформулировать полноценный вопрос.
Он всё еще находился под впечатлением от своего сновидения, так теперь к этому ещё и прибавляется удивление. Более того, его мнительный характер не позволял расслабленно наслаждаться красотой незнакомки, а заставлял остерегаться её незваного присутствия.
— Ах да! — виновато воскликнула она. — Я совсем забыла представиться!
Девушка немедленно отстранилась от стены и, приподнимая подол своего чёрного платья, подобающе поклонилась.
— Меня зовут Виктория Норборг, — наконец представилась она. — Прошу прощения за бесцеремонный визит, однако меня навестить Вас меня попросила наша общая подруга.
— К-Кирса, да? — нелепо переспросил он.
— Разумеется! К слову, — сказала Виктория, указывая пальцем на деревянный столик, — я принесла скромный обед! Кирса говорила, что Вы сегодня совсем не ели... Вам следует подкрепиться!
Мичурин осторожно проследовал взглядом по направлению пальца девушки и увидел на столе тарелки с какой-то едой. Лишь сейчас он почувствовал еле заметный аромат блинов, царящий в воздухе. Книги, которые ранее там лежали, были перенесены на подоконник.
— Да, спасибо…
Удивление уступило место голоду. Михаил пододвинул кресло к столу и, атакуемый любопытным взором Виктории, сел. Тарелок было три: две пустые и одна с доброй кучкой блинов. Помимо этого, были ещё две чашки, наполненные чаем, и столовые приборы.
— Если Вы не возражаете… — тихонько сказала она и села напротив Мичурина, пододвигая к себе чашку и свободную тарелку. — Вы ведь не откажете даме, которая предлагает совместно пообедать, правда?
— Да нет…
— Рада слышать! — бодро отреагировала она, услышав удовлетворительный ответ. — Приятного аппетита!
Девушка, не утруждая себя дальнейшей беседой, приступила к еде. Она насадила несколько блинов на вилку, чтобы переложить их себе на тарелку, а потом начала аристократически трапезничать, аккуратно разрезая завернутые блин и отправляя маленькие кусочки себе в рот. Михаил же задумчиво смотрел на наслаждающуюся даму.
«Кто эта девушка? Её фамилия Норборг, верно? Неужели местная герцогиня? Нет… Ту, кажется, звали Адриана. Тогда это кто?!» — гадал Мичурин, нервно почесывая затылок. Он не знал, стоит ли что-то спрашивать у незнакомки или нет. «Вдруг меня посчитают врагом народа, если случайно не так поставлю вопрос?».
— Хм… — Виктория, которая только что с нескрываемым удовольствием уплетала блины, резко остановилась и вопросительно посмотрела на Мичурина.
— Что-то не так?..
— Вы не приступили к еде, — констатировала она. — Вам не нравится лефсе? Или дело в брюносте?
«Про что она говорит? Про блины?» — растерялся мужчина, услышав невинный вопрос, однако сразу же заставил себя восстановить самообладание.
— Виктория… А кто Вы в Кормунде?
— Ах, ну да… — понимающе вздохнула девушка и отложила вилку в сторону. — Я была так голодна, что пренебрегла подробностями. Нужно учиться контролировать себя…