Я прижала ногу к ее груди, и она обхватила ее, чтобы рассмотреть розовый шрам через сетку колготок. Она снова посмотрела на меня широкими глазами, похожими на чашки со сладким черным кофе. — Его собака?
— Да, я пыталась убежать и перелезть через забор за моей квартирой, и его собака поймала меня.
И когда она выглядела такой же растерянной и потрясенной, я попыталась объяснить еще немного. — Но он посоветовал мне убить его, потому что я накачала его наркотиками, привязала к своей кровати и порезала - совсем чуть-чуть!
— Ты порезала его?
— Да, потому что... ну, в то время я занималась чем-то вроде побочного бизнеса, шантажируя богатых уродов в его клубе. И вот однажды ночью, на Хэллоуин… — И тут я остановился и наклонился ближе к Софи. — Но это ведь не повлияет на дело, верно?
— Ничто из того, что ты можешь мне сказать, не повлияет на дело. — Софи взяла мои щеки в свои руки и заговорила со мной, прижавшись лбом к моему. — Он не может владеть тобой, Уиллоу. Никто!
Я могла бы поцеловать ее там и тогда, но уверена, что ее парень стал бы физически сопротивляться мне. Этот человек смотрит на нее так, словно она - солнце в самом центре его вселенной, и все его существование погрузится в абсолютную тьму, если она покинет его.
Позже тем вечером, когда он заехал за ней, а она прижалась к его большой груди и уставилась на него, он взял ее лицо в руки, словно оно было сделано из самого дорогого фарфора, и прошептал: — Ты так чертовски красива, что на тебя физически больно смотреть.
И то, как он смотрел на нее, заставило меня почувствовать, что у меня нет другого выбора, кроме как отвести взгляд. Я помахала им обоим на прощание и пошла домой, надеясь, что свежий воздух поможет мне почувствовать себя лучше.
Но всю оставшуюся ночь я чувствовала лишь злость на мир за то, что он дарит другим таких мужчин, как Эван, и за то, что подарил мне Луку, а потом даже не позволил оставить этого психованного ублюдка.
Спустя почти полгода после переезда в Нью-Йорк, когда я уже несколько месяцев работаю в студии и начинаю составлять небольшой список собственных клиентов, когда в моей квартире появляются живые растения и приёмная кошка с проблемами в поведении, когда я немного бросила курить и наконец-то начинаю чувствовать, что могу жить нормальной жизнью, даже с большой тёмной дырой прямо посередине груди, где мог бы существовать какой-то жуткий психопат, мне звонит Софи.
— У меня есть хорошие и плохие новости, — говорит она.
Мне еще кое-что нравится в Софи - она не тратит время на преамбулы и не ходит вокруг да около. Она прямолинейна и эффективна и не извиняется за свою прямоту.
Вечер четверга, я лежу в горячей ванне и крашу ногти на ногах, а мой ноутбук стоит на табуретке у ванны и играет в сомнительное аниме про веселую ведьмочку, случайно вызвавшую щупальцевого монстра - трансмерного бога, в которого, я не сомневаюсь, она быстро влюбится.
Учитывая мой вкус в мужчинах, я знаю, что так и будет.
— Сначала плохие новости, — говорю я Софи, протягивая руку через край ванны, чтобы нажать на паузу на моем аниме.
— Нет, — говорит Софи. — Сначала хорошие новости.
Я смеюсь. Я закрываю ноутбук, завинчиваю флакон с лаком для ногтей, откладываю его в сторону и облокачиваюсь на бортик ванны.
— Хорошо. Давай послушаем.
— Думаю, я собираюсь вытащить тебя из этого контракта.
От напряжения в груди у меня перехватывает дыхание. — Правда?
Контракт ощущается как ошейник на моей шее. Он больше не прикреплен к цепи - Лука ничего не может с ним поделать, пока не знает, где я, - но он все еще напоминает о том, как он меня держал. О том, что произошло между нами. Это все еще напоминание о нем.
И именно поэтому я хочу освободиться от него, и именно поэтому освобождение от него будет разрушительным. Моя последняя связь с ним, последняя привязка ко всему, что произошло между нами.
Беспорядок, насилие, секс, желание, токсичное, жестокое желание, которое отравляло наши умы и тела. Я никогда не смогу полюбить Луку Флетчер-Лоу, но я знаю, что никто другой никогда не заставит меня почувствовать то, что чувствовал он. Как будто он увидел во мне ту сломанную, изломанную вещь, которой я являюсь, и, смеясь от восторга, ухватился за нее обеими руками, не отступая ни на шаг от крови, боли и удовольствия.
— Да, Уиллоу. Сначала я не была уверена - контракт очень сложный, он словно создан для того, чтобы быть туманным и непроницаемым. Язык очень плотный, термины - ну просто макиавеллиевские. Такой контракт не смог бы написать сам дьявол.
Я не могу сдержаться. Я смеюсь. Если бы она только знала.
— Но, — бодро говорит Софи, — если борьба кажется невыигрышной, это не значит, что мы должны махать белым флагом. Поэтому я взялась за работу и составила несколько условий, связалась с его офисом и... в общем, получила ответ.
— Плохие новости?
Голос у меня легкий, но в груди сидит тяжесть, укорачивающая каждый вдох,
Короткая пауза. — Я получила ответ лично.
— О.
Лука в Нью-Йорке.
Я почти ничего не чувствую. Я еще глубже погружаюсь в ванну.
— Как он тебе показался?
— Трудно сказать. Он выглядел как больной робот - но, если честно, он всегда так выглядел, даже в школе. Он выглядел так, будто пришел сюда сражаться или просить милостыню. Полагаю, мы это выясним. — Софи вздохнула. — Это плохие новости. Он хочет встретиться и договориться лично. Я сказала ему, что попрошу тебя - заверила, что мне придется присутствовать.
— Я сделаю это.
Снова пауза. — Ты не обязана его видеть, если не хочешь, Уиллоу.
— Я не боюсь его, — говорю я вместо того, чтобы скучать по нему.
Нет, черт возьми, не скучаю. Я скучаю по его возбуждению. Я хочу, чтобы он боролся со мной, хочу, чтобы он умолял. Я хочу видеть его, хочу чувствовать то, что чувствовала раньше, когда была рядом с ним. Я хочу заставить его ползать по полу, чтобы он просил у меня прощения, и хочу, чтобы он вытравил из меня все сожаления, чтобы я наконец смогла жить дальше.