Практически безоговорочно Хэллоуин становится самой успешной ночью в году для CHOKE.
Есть что-то в костюмах, что влечет людей к безрассудству, как зверей к воде. Возможно, это элемент возбуждения, непристойное так часто противопоставляется невинному. Алиса в Стране чудес, чья небесно-голубая юбка едва прикрывает задницу, Красная Шапочка в сеточках и на шпильках. Может быть, все мужчины втайне мечтают трахать медсестер и девочек с котятами?
Мне ли не знать.
Все, что я вижу, когда смотрю на костюмы, - это маскировка. Маски, которые надевают мужчины и женщины, чтобы им казалось, будто Бог не отличит грешника от грешницы. Вот почему Хэллоуин - самая успешная ночь в клубе. Свобода анонимности.
Именно поэтому мои покровители собираются здесь сегодня вечером, гудя от возбуждения. В конце концов, кого волнует, что девушка, одетая как зомби-болельщица, помочится вам на лицо в ванной отеля, если вы в маске? Никто никогда не узнает.
Я наблюдаю за посетителями, замечая, как они обращают внимание на новую девушку - невинного ангела в костюме дьявола. Для некоторых из них она слишком стара, для других - слишком молода. Но у нее такой вид, будто она не привыкла к таким местам, как CHOKE, такой вид, будто она может позволить парню чуть больше, чем большинство женщин.
А это для некоторых мужчин - самый мощный из афродизиаков.
Должно быть, она ищет кого-то конкретного, потому что жеманно ускользает от каждого приближающегося к ней мужчины, хотя, как мне кажется, каждый из них убедительнее предыдущего. Я наблюдаю за ней, как за зайцем, пытающимся обогнать охотничьих собак.
Если она не найдет своего мужчину в ближайшее время, ее схватит кто-то другой. Это лишь вопрос времени. Я уже вижу, как Аарон Рейнольдс, толстый американский инвестор, ковыляет из курительной комнаты, его глаза почти выпирают из багрового лица, когда он разглядывает изгиб девичьей задницы под короткой красной юбкой.
Может, у нее хорошие инстинкты выживания, а может, ей повезло. Ангельский дьявол направляется к бару прямо перед тем, как дойти до нее, и бросает на меня один взгляд, прежде чем решить не идти за ней.
Она стоит в двух шагах от меня за барной стойкой, но она все равно ближе всех ко мне. Может быть, она не заметила, как все остальные обходят меня стороной; может быть, такой ангел, как она, не способен заметить такого дьявола, как я, несмотря на костюм, который на ней надет.
— Веспер мартини, пожалуйста.
Ее голос женственный и приятный. Она постукивает кончиками пальцев по гладкой черной поверхности барной стойки. Я медленно поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее; я оцениваю ее по списку деталей, которые быстро отмечаю.
Темные глаза, истинный цвет радужки мутный, почти незаметный - возможно, зеленый.
Малиновые тени для век, слабый блеск, совпадающий с цветом ее помады.
Медленная, нерешительная манера двигаться. Она поправляет свои дьявольские рожки, откидывает с плеча длинные пряди волос, приглаживая их двумя пальцами с мечтательной неторопливостью.
У нее высокие каблуки, так что она не так высока, как кажется. Она не ходила сюда пешком.
Но она пришла одна, в этом я уверен. Она если не моего возраста, то близка к нему. Она если не богата, то замужем за богачом. Возможно, она носит кольцо под перчатками, хотя я в этом сомневаюсь. Она не член клуба, так что, должно быть, гостья.
Тогда чья она и что за гостья? Дочь или любовница? Зная мою клиентуру, она может быть и тем, и другим, и третьим одновременно.
Вопреки здравому смыслу я обращаюсь к ней.
— Кого вы ищете?
Она поворачивается и смотрит на меня с некоторым удивлением. Улыбка, которую она надела для бармена, то исчезает, то появляется вновь - мерцание, быстрая перенастройка, как будто красивая машина перекалибруется.
Я понимаю, что на ней не помада, а тонированный блеск, от которого губы выглядят так, будто их прокусили. Улыбка у нее особенная, немного волчья, несмотря на кажущуюся миловидность. Клыки острые, а два передних зуба слегка перекрывают друг друга.
Тщеславная и пустоголовая дилетантка из высшего эшелона, за которую я ее принял, давно бы это исправила. Либо эта женщина менее богата, чем кажется, либо ее эго менее хрупко, чем я предполагаю. Неважно, что из этого правда - что-то в этой женщине заставляет меня задуматься.
— О, никого, — говорит она. Она рассеянно смотрит в сторону от меня и через барную стойку, берет напиток, который бармен подносит ей, и делает несколько глотков. — Я всегда хотела сюда прийти, но… — Она немного нервно смеется без всякой причины, потом смотрит на меня и медленно моргает. — Полагаю, я никого не ищу, раз уж, кажется, нашла вас.
Я слегка наклоняю голову. — Нашли?
Она наклоняет голову, почти зеркально повторяя мое движение. — Что нашли?
— Нашли меня.
Взяв свой напиток и крошечную сумочку, она преодолевает расстояние между нами и ставит свои вещи рядом с моим нетронутым напитком. Ее глаза не отрываются от меня, и уголок ее улыбки подергивается. Наверное, нервы.
— Полагаю, это зависит от обстоятельств, — спрашивает она, слегка наклонившись. — Кого вы ищете?
Я никого не ищу - никогда не ищу. Я прихожу сюда не для того, чтобы выпить или побаловать себя, я прихожу сюда даже не для того, чтобы полюбоваться тем, что я построил. Я прихожу сюда не для того, чтобы смотреть.
Я прихожу сюда, чтобы меня увидели.
Каждый здесь находится в моей власти, но власть бесполезна, если она невидима. Мое присутствие в моем клубе - это негласное напоминание о моем вездесущем присутствии в жизни моих покровителей. У мужчин короткая память, у одних короче, чем у других.
Но я вижу, что они замечают меня. Сегодня вечером меня заметил каждый из них. Австрийские бароны и британские герцоги, саудовские принцы и сенаторы США, технологические миллиардеры и автократы с Уолл-стрит, наследники и наследницы, а также их родители.
Все до единого заметили меня в баре, их нервные взгляды скользили по мне, прежде чем отвести. Они ненавидят смотреть мне в глаза.