Он пожимает плечами.
— Ты можешь принять его или оставить. Но если оставишь, знай, что у меня на тебя досье размером с энциклопедию. Я обвиняю тебя в нападении, избиении, шантаже, подделке документов, мошенничестве и рэкете. У меня есть копии твоих паспортов - поддельного и настоящего. Ты можешь отказаться от моего предложения, и тогда я отправлю всю имеющуюся у меня информацию в полицию и всем вашим жертвам. Разумеется, я также буду лично преследовать тебя за употребление наркотиков и нападение на меня и отдельно подам иск от имени CHOKE. Если ты решишь вести судебную борьбу, я перекуплю всех адвокатов, которые вздумают тебе помогать. Ты окажешься похоронена еще до того, как ступишь на порог суда. В заключение хочу сказать, что мой ответ на твой вопрос - да, Линч. Ты можешь принять это или оставить.
Черт. Мое нутро ползет, словно в нем полно насекомых, и тошнота, поднимающаяся во мне, вероятно, имеет мало общего с болью. Похоже, я соглашусь на сделку, не так ли? Полагаю, ничто не мешает мне согласиться на его хреновую сделку, а затем быстро покинуть зал, как только смогу.
Лука, глядя на меня своими бледно-серыми глазами, медленно улыбается отвратительной улыбкой.
— Мне бы не хотелось, чтобы на тебя давили, заставляя принимать необдуманные решения, — говорит он. — Поэтому тебе стоит взглянуть на это, прежде чем соглашаться на что-то.
Он берет конверт со стола, где тот незаметно лежал поверх стопки больших книг по истории.
Я беру конверт и бесцеремонно вытаскиваю пачку бумаг внутри, сканируя страницы. Маленькие, тесные абзацы, цифры, строчки с подписями.
Контракт.
Я поднимаю глаза.— Что это за хрень?
— Это, Линч, то, что отличает дилетанта вроде тебя от профессионала вроде меня. Видишь ли, шантаж - это тонкое искусство, а ты писала мелками. — Он жестом показывает на контракт, лениво разводя пальцы. — Перед тобой контракт, который ты должна подписать. Это эквивалент юридического ошейника на твоей шее с кляпом и повязкой на глазах. Этот контракт гарантирует, что ты никому не расскажешь ни о чем, что произойдет между нами в течение срока действия контракта, он гарантирует, что ты не сможешь заставить меня отвечать за все, что пойдет не так, и, самое главное, он гарантирует, что ты не сможешь просто отказаться от нашей сделки и сбежать, как ты так любишь делать.
Этот человек на самом деле психопат. Я знала, что у него есть психопатические наклонности, но он настоящий, честный, сертифицированный психопат. Я швыряю контракт через стол. Он скользит по стеклянной поверхности и падает в беспорядочную кучу бумаги у ног Луки.
— Я не буду подписывать это дерьмо.
Он поднимает брови в выражении преувеличенного шока. — Ты отказываешься от моего предложения?
— Я не отказываюсь от твоего предложения. Я говорю тебе, чтобы ты засунул его себе в задницу.
— Как вульгарно, — пробормотал он. — Ты собираешься рискнуть с британской судебной системой и всеми мужчинами, которые только и мечтают, чтобы ты заплатила за то, что унизила их?
Я хочу сказать, что мне все равно конец. Я чувствую это прямо в животе.
— Что самое худшее может случиться? — говорю я ему.
— Похоже, ты скоро это узнаешь. — Он откидывается на спинку кресла, проверяет ногти и снова смотрит на меня. — И ничто не убедит тебя подписать контракт?
— Конечно, не убедишь.
— Нет? Как насчет этого?
Он достает что-то из кармана и протягивает мне. Моя рука летит к собственному карману - разумеется, джинсов на мне уже нет. Мне вдруг становится очень холодно и очень спокойно - смертельная неподвижность животного, осознающего, что его шея находится между челюстями охотника.
Лука держит мой маленький черный блокнот за уголок, и в его руке он выглядит таким маленьким и незначительным. Он прижимает его к своему рту, и от одной мысли о том, что его ухмылка касается моего блокнота, мне хочется вырвать ему позвоночник через глазные яблоки.
— Правда, Линч? — пробормотал он тоном удивления. — Ты даже не собираешься притвориться, что тебе все равно?
Я качаю головой. Он берет контракт, не глядя на него, кладет его на стеклянный стол и протягивает мне. Затем он берет обычную черную ручку, которую я всегда держу сложенной на страницах своего блокнота, - мою собственную, мать ее, ручку - и кладет ее на контракт.
— Давай, — говорит он. — Мы оба знаем, что ты его подпишешь. Ты станешь моей притворной подружкой и моей испуганной маленькой лисой, и ты позволишь мне охотиться на тебя и делать с тобой все, что я захочу. Просто покончи с этим, Линч.
Зажав ручку между зубами, я беру контракт и пролистываю его. Он герметичен, он ничего не упустил. Здесь говорится о проживании у него, о девушке, об охоте, даже о безопасном возвращении моего черного блокнота после подписания контракта.
Там есть и условия неразглашения, и юридические отказы. Все погрязло в юридических терминах; я даже не знаю, с чего бы начал хороший адвокат, если бы попытался разобраться в условиях, которые я собираюсь подписать.
Сам сатана не смог бы придумать ничего подобного.
Я снова смотрю на Луку. Он ласково проводит губами по моему блокноту.
— Все не так уж плохо, правда? — говорит он. — Через несколько месяцев мне все равно станет скучно. Что такое несколько месяцев твоей жизни, Линч? Ты пережила и более страшных хищников, помнишь?
Я пытаюсь отгородиться от его голоса, сосредоточиться на черном, холодном спокойствии внутри меня. С чем бороться? Если я буду бороться, мне конец, если нет - конец.
И он не ошибается, не в этом случае. Я пережила и худшее. Что такое быть загнанным, как зверь, раз в месяц? Лука даже не представляет, какого зверя он во мне найдет.
Я уставилась на пунктирную линию. Я никогда не была из тех, кто не хочет отступать или трусить. Этот контракт - сущий пустяк, Лука сам его разорвет. Я позабочусь об этом. Это моя клятва самой себе.
Вытащив ручку между зубами, я ставлю подпись, не глядя на Луку. Я все еще слышу улыбку в его голосе, когда он произносит.