Но сначала мне нужно возместить деньги, которые я потеряла, пока была не в состоянии работать. К счастью для меня, меня ждет небольшая выплата - нужно только за ней обратиться.
И я отправляюсь на поиски Луки. Сегодня вечер четверга, так что, согласно его монашескому распорядку, он будет в своем шикарном спортзале рядом с домом. Ну, не в доме. Жутковатый комплекс для жуткого ублюдка.
Я прохожу в его спортзал, который представляет собой широкую белую комнату с зеркалами по одной стороне и гладким деревянным полом с длинными полосами, идущими по всей длине комнаты. С другой стороны - несколько скамеек, ряд длинных острых мечей и белые маски с сетчатыми козырьками. Я сразу же понимаю, перед чем стою.
У Луки Флетчер-Лоу, судя по всему, есть свой собственный фехтовальный зал.
Фехтование - самый претенциозный из всех видов спорта.
Лука, весь в белом, стоит на дальней дорожке от двойных дверей, через которые я вошел. Он делает выпады вверх и вниз и причудливо протыкает воздух своей модной палкой. Он в своем фехтовальном шлеме - не знаю, зачем, ведь воздух, которым он бьет, не собирается бить его в ответ. Тем не менее для человека, столь явно страдающего от слабой генетики, он удивительно легок и проворен.
Я подхожу к стене с оружием и беру одну рапиру - такую же, как у него. Она тяжелее, чем я помню рапиры, но лезвие развевается, как ветка на ветру, когда я направляю его.
— Ты здесь для поединка, Линч?
Я поворачиваюсь. Лука идет ко мне через широкую комнату, его шаги бесшумны, как тень на зеркально гладком дереве пола. Он держит рапиру на одном плече, и на нем все еще шлем. Сквозь сетку я вижу очертания его лица - белый лоб и скулы, словно череп в гнезде теней.
— Я слишком стара, чтобы играть в игрушки, —говорю я с ухмылкой, покачивая клинком.
Он вытягивает руку вперед. Его клинок вспыхивает тонкой серебряной линией, и жгучая боль пронзает мою ногу. Под шортами на мне колготки, но бедро болит так, будто его клинок задел мою кожу.
— Ты маленький говнюк! — кричу я. — Больно.
Он пожимает плечами. — Вот что ты получишь за то, что пришла сюда без защитного снаряжения или брони.
— Я пришла сюда не для того, чтобы притворяться, что сражаюсь с тобой фальшивым мечом.
Он подходит ближе. В своей белой одежде и с сетчатым козырьком он больше похож на робота, чем когда-либо.
— Ты так привыкла быть лгуньей и обманщицей, что мысль о настоящем поединке приводит тебя в ужас.
Я громко смеюсь, но гнев душит мой голос. — Ты действительно думаешь, что это настоящая драка?
Он начинает отвечать, и я делаю выпад вперед, упираясь острием рапиры в грудь Луки. Я давно не занималась фехтованием и ненавидела каждую секунду, когда занималась, но я быстра. Еще быстрее оказывается Лука, который отпрыгивает назад, недосягаемый лишь на сантиметр.
Он говорит. — Ты не назвала условия поединка, Линч. Сколько очков?
Чтобы получить ответ, я подаюсь вперед и снова бью его в грудь. Мне плевать, сколько очков может стоить эта грудь для него. Для меня будет забавно напомнить ему о тех очках, которые я уже набрала, все это время назад, когда ударила его в грудь.
Лука не отступает. Он парирует, выпрямив руку, и наносит ответный удар - рипост. Он быстр - кончик его клинка вонзается мне в грудь, прямо над сердцем.
— Туше, — говорю я ему в шутку.
Он возвращается в свою стойку, и я копирую его - идеальная стойка, ноги на ширине плеч, рука вытянута, клинок нацелен.
— Ты обучена, — говорит Лука через шлем. Он звучит слишком спокойно, чтобы удивиться, но, видимо, так оно и есть, потому что он усмехается: — Теперь фехтование преподают в государственных школах?
Я не знаю. Я не училась в государственной школе. Но я скорее проглочу песок, чем открою это Луке Флетчер-Лоу, ребенку с серебряной ложкой и выпускнику Спиркреста.
Я делаю выпад, наношу удар. Он парирует и отбивает удар. На этот раз я прохожу мимо его клинка и врезаюсь в него. Он откидывает плечо в сторону, едва увернувшись от меня, и тогда я опускаюсь на одну ногу и наношу ему сильный удар пяткой в брюхо. Сквозь шлем я слышу резкий звук его дыхания.
— Ты грязно дерешься, Линч, — говорит он.
И тут он выпрямляется, делает выпад с ужасающей скоростью и смертоносной грацией и, взмахнув рапирой, ударяет меня в бедро боковой стороной своего клинка.
В то же место, что и раньше; в два раза сильнее, чем раньше.
На этот раз удар вырывает у меня изо рта крик боли.
— Ублюдок!
Я с грохотом отбрасываю рапиру и, спотыкаясь, отступаю назад, нагибаясь, чтобы осмотреть бедро через колготки.
Лука, формально отложив свою фольгу в сторону, идет за мной. — Дай-ка я посмотрю на твою ногу.
Я отталкиваю его плечом. — Нет, отвали. Это была и моя здоровая нога!
— Я хочу ее увидеть, — говорит он, спокойно и решительно. — Сними колготки.
Я закатываю глаза. — Ты уже видел меня голой, чего тебе еще надо?
Он подходит ближе, не обращая внимания на мои попытки оттолкнуть его и следуя за мной, когда я отступаю назад. — Я хочу посмотреть, порезал ли я кожу.
— Нет.
Может, и так. Как же больно.
Он неумолимо продолжает идти вперед. — Я хочу посмотреть.
— Я не буду снимать для тебя штаны.
Я ударяюсь спиной о зеркальную стену.
— Это прекрасно.
Лука снимает шлем и опускается передо мной на колени. Он берет мои колготки в обе руки и тянет, легко разрывая ткань. Из дыры видна кожа моего бедра, на которой теперь красуется яростный красный рубец.
— Посмотри, что ты наделал, придурок, — рычу я, глядя на него сверху вниз.
Серебристо-русые волосы Луки зачесаны назад, мокрые от пота, на лице редкий румянец. Его бледные глаза, тошнотворно серые, словно лишенные цвета, блестят от удовлетворения.
— Да ладно, Линч. Я даже кровь не брал. — Он медленно облизывает губы, розовый язык смачивает розовые губы, затем поднимает одну руку и вдавливает большой палец в рану. — Больно?