Уиллоу оставляет шкафы и медленно подходит ко мне. Ее взгляд скользит по моим мониторам, а затем останавливается на моем лице. Она ухмыляется, перебирается через меня и ставит свою чашку с кофе на мой стол. Затем она встает прямо перед моим креслом, берет мое лицо в руки и грубо поворачивает его в сторону.
— Это выглядит довольно плохо, Лука. Может, твоему дворецкому стоит принести тебе пакет со льдом?
Слова Уиллоу явно направлены на оскорбление меня, но губы Вудроу складываются в узкую линию. Я не хочу, чтобы Уиллоу думала, что оскорбила меня, но и не хочу, чтобы Вудроу думал, что я позволю Уиллоу так нагло оскорблять его.
— Вудроу не мой дворецкий, — отвечаю я спокойно, но холодно.
— Прости. Я имела в виду твою няню.
И прежде чем я успеваю ответить, она немного отходит в сторону, но продолжает держать меня за лицо, направляя мою щеку в сторону Вудроу.
— Тебе не кажется, что это очень больно, Эдди?
К его чести, Вудроу не поддается на ее откровенную приманку. Он смотрит на нее с тяжелой строгостью, как разочарованный учитель, ожидающий, когда надоевший ученик прекратит свои выходки. Его достоинство собрано вокруг него, как непроницаемый плащ, когда он обращается ко мне с мрачной формальностью.
— Будет ли что-нибудь еще, мистер Флетчер-Лоу?
— Спасибо, Эдд, — говорю я, мой голос слегка приглушен из-за того, что Уиллоу сжимает мои щеки. — На сегодня это все.
Вудроу колеблется лишь долю секунды. Затем он поворачивается, его спина становится такой жесткой, что его скелет мог быть сделан из титана, и выходит из комнаты, тактично закрыв за собой дверь.
Оставляя меня наедине с этим полным яда ртом в человеческом обличье, она с ухмылкой оборачивается ко мне.
— Твой дворецкий действительно заботится, да?
— Вудроу платят за заботу. Мое благополучие обеспечивает ему зарплату и качество жизни.
— Хм… — Уиллоу отпускает мое лицо и оглядывается на дверь. — Знаешь, он по-своему горяч. Большой работяга, очень верный, очень серьезный. Мне хочется заманить его в какой-нибудь темный угол и заняться с ним.
Мой разум, против моей воли, рисует картину, которую описывают слова Уиллоу.
Уиллоу в сетках, черной джинсовой юбке, затянутой вокруг талии, сидит на Вудроу в шкафу, ее пальцы впиваются в его большие плечи, а красный рот кривится в ухмылке, когда она садится на него. Потное лицо Вудроу, обычно такое спокойное и торжественное, меняется от чувства вины и удовольствия, когда он трахает себя в нее, его рот на ее шее, его руки хватают ее за бедра.
Образ тягучий и тревожный. От него у меня сводит внутренности и пересыхает во рту. Я сглатываю неожиданную волну недовольства и поднимаю бровь на Уиллоу.
— Пожалуйста, воздержись от сексуальных домогательств к моим сотрудникам.
Она раздраженно хмыкает. — Это сексуальное домогательство, только когда это делаю я.
Ее намек очевиден, но если Уиллоу Линч считает, что все, что я с ней сделал до сих пор, является сексуальным домогательством, то ее ожидает чертовски сильная буря.
21
Короли Спиркреста
Лука
Совершенно не замечая моих мыслей, Уиллоу подходит к моей доске, разглядывая сеть фотографий и заметок.
— Что это за горячие парни и девушки на твоей жуткой доске? Твои бывшие, что ли?
— Не совсем. Это… — Я делаю паузу, глядя на карту имен и лиц - королей Спиркреста и их девушек - и решаю дать ей самый элегантный ответ.— Старые друзья.
Уиллоу поворачивает голову, чтобы бросить на меня взгляд через плечо, обе брови приподняты, губы поджаты. — У тебя есть друзья?
Не дожидаясь ответа, она подходит к доске и рассматривает фотографии. Она останавливается перед фотографией девушки с мрачным лицом и длинными каштановыми волосами, разделенными посередине, и издает свист.
Доверяю Уиллоу, и она инстинктивно тянется к тому человеку на этой доске, который нравится мне меньше всего.
— Софи Саттон, — произносит она вслух, читая по моим записям. — Юридический факультет Гарварда. — Она снова поворачивается ко мне. — Что она делает, тратя свое время на то, чтобы дружить с тобой?
Конечно, Софи Саттон предпочла бы мучительную смерть дружбе со мной, и я отвечаю ей взаимностью. Софи - это тот особый тип людей, которых я терпеть не могу: кто-то родился в грязи, а ведет себя так, будто родился в мраморе.
В Спиркресте Софи отчаянно пыталась забыть, что она не одна из нас - академическая отличница, подхалимка и префект. Я хотел лишь напомнить ей, что это не так.
Я бы даже не стала тратить на нее силы, если бы Эван не любил ее так сильно. Но он любил, и поэтому я потратил немало сил, изводя их обоих. За это мне избили лицо до полусмерти - но оно того стоило. В тот год я никогда не чувствовал себя более живым, чем в тот момент, когда Эван разбил мое лицо в кровавое месиво.
— Я бы не назвал нас друзьями, — признаю я, переводя взгляд с Уиллоу на хмурое лицо Софи. — Саттон и я - очень разные люди.
— О, дай угадаю. — Уиллоу бросает мне неприятную ухмылку. — Она одна из твоей армии продажных адвокатов? Заплачено и куплено?
— Вряд ли.
Софи, пожалуй, единственный адвокат, которого я не смог бы купить, сколько бы денег я на нее ни кинул. Я отмахнулся от подразумеваемого оскорбления в вопросе Уиллоу. — Она девушка моего друга.
— Которого? — Уиллоу просматривает доску. —Модели Calvin Klein или того горячего кусочка задницы с пухлыми губками?
Я подкатываю свой стул поближе, чтобы увидеть фотографии, на которые она указывает. Я закатываю глаза.
— Модель Calvin Klein, — резко отвечаю я. — Его зовут Эван, там прямо так и написано.
Эван Найт, золотой мальчик-спортсмен. Он был моим самым забавным другом. Мучить его было так же легко, как отбирать игрушку у плачущего ребенка, но я получал от этого огромное удовольствие. В отличие от меня, Эван всегда был существом, ведомым эмоциями, и поэтому им было так легко манипулировать.