Колин тянется вверх, чтобы прижаться своим ртом к моему, но я в последний момент поворачиваю голову и позволяю ему поцеловать меня в щеку. Кажется, он не возражает. Я скольжу бедрами по его бедрам, скрежеща клитором о его твердый член сквозь одежду.
— О, черт возьми, — бормочет он мне на ухо, а руки тянутся к его ремню.
Я отстраняюсь от него. — Нет.
Он смотрит вверх, смущенный, рот разинут. Я дергаю его за галстук, чтобы он встал и занял свое место на диване. — Встань на колени.
Он повинуется без колебаний и опускается на колени. Я протягиваю руку между ног и оттягиваю трусики, обнажая себя через сетку трусиков. Водитель шумно сглатывает и тут же наклоняется вперед, но я останавливаю его, положив руку ему на плечо.
— Открой рот, — говорю я ему.
Он делает это, и я вставляю два пальца ему в рот. На мгновение мне вспоминаются пальцы Луки в перчатках, проникающие в мое горло в ту первую ночь. Тогда я испытывала сильное отвращение, но сейчас это воспоминание вызывает во мне сильную дрожь, сопровождаемую пульсацией между ног.
Смочив пальцы слюной Колина, я кладу их между ног, играя с собой легкими, ритмичными движениями.
Колин наблюдает за мной, глаза остекленели, рот приоткрыт в одышке. Его член настолько тверд, что обтягивает брюки, и это зрелище кажется мне почти комичным.
— Видишь, как мне это нравится? — спрашиваю я его, голос нежный, словно я веду за собой пугливое лесное существо. — Вот так.
Мой голос срывается, когда я чувствую, как под моими скользкими пальцами нарастает наслаждение. — Вот так. Понятно?
Он кивает.
— Скажи это.
— Понятно.
Я смеюсь, низко и грубо. — Хороший мальчик. Иди сюда.
Он опускает свой рот на меня через колготки. Я закрываю глаза и откидываю голову назад, моя рука лежит на голове водителя, а влажный жар его рта оседает между моих ног. Он умеет следовать инструкциям - лижет меня длинными, легкими движениями, задавая устойчивый ритм. Я издаю низкий гул удовлетворения.
Мой оргазм нарастает, медленно и приятно, бархатистой волной накатывая на меня. В темноте моих закрытых глаз вырисовывается белая фигура, словно высокомерный призрак. Я вижу очертания лица за серебристой сеткой фехтовального шлема. Я закусываю нижнюю губу и перевожу дыхание. Вот куда заводит меня мой разум?
Ну что ж. Фантазия всегда остается лишь фантазией.
В темноте своего сознания я позволяю фигуре приблизиться, чтобы приставить холодное лезвие рапиры к моему горлу. Когда я смотрю вниз, то обнаруживаю, что белый пластрон отмечен красной линией растекающейся крови, как будто грудь ранена под формой. В моей фантазии призрачный фехтовальщик снимает шлем, открывая бледное, как кость, лицо и волосы, лишенные цвета и слипшиеся от пота. Он встает на колени, зарывается лицом мне между ног, и я скачу на его языке, пока из его груди льется кровь.
Волна моего оргазма накатывает, готовая вот-вот обрушиться, когда рот между моих ног внезапно отстраняется, оставляя меня беспомощно пульсировать в холодном воздухе. Я открываю глаза, чтобы взглянуть на Колина, но вижу серые глаза и белое лицо. Лицо Луки - тщательно выверенная маска, но мышцы его челюсти дергаются, словно его бьют током. Он тянет Колина назад за плечо.
— Спасибо, Колин. Ты свободен.
Колин, краснолицый и запыхавшийся, вскакивает на ноги. Его глаза расширены от ужаса, он поправляет свой костюм и вытирает рот рукавом.
— Сэр, простите, я должен...
Голос Луки холоден и спокоен, как никогда. Его глаза смотрят на меня со смертоносным блеском только что заточенного ножа.
— Ты можешь уйти, Колин. Ты больше не работаешь на меня, с этого момента. В ближайшее время ты получишь по почте документы и чек на выходное пособие.
— Нет, сэр, мистер Флетчер-Лоу, пожалуйста, я...
— Считай, что тебе повезло, Колин. Ты получишь выходное пособие и положительную рекомендацию, когда — Лука поворачивается, чтобы наконец посмотреть на Колина, — я не хотел бы ничего больше, чем разрывать тебя на части.
Колин, дрожа с головы до ног, кивает и выбегает из комнаты.
— И Колин? — Лука спрашивает, не глядя. — Есть вещи получше, которые ты мог бы положить в рот, чем этот мусор. Подумай о том, чтобы в будущем повысить свои стандарты.
Колин не решается ответить и уходит, не сказав больше ни слова. Лука даже не удосуживается посмотреть, как он уходит. Он возвращает свой взгляд на меня и медленно опускается от моего лица к моей мокрой, обнаженной киске. Его губы кривятся от отвращения.
— Что я тебе говорил о сексуальных домогательствах к моим сотрудникам, Линч?
Я закатываю глаза.
— Не будь таким заносчивым. Бедный Колин не заслужил увольнения. Это я на него наехала, а на самом деле он отлично справлялся со своей работой. Ты знаешь, как трудно найти парней, которые действительно знают, как опуститься на женщину?
Вопрос задан с укором, и я не могу удержаться от легкой ухмылки, когда задаю его. Лука молча смотрит на меня. Он одет в чистый костюм, темно-серый, как грозовые тучи, и на нем все еще перчатки и пальто. Судя по волосам, спадающим на лоб, и легкому румянцу на щеках, он бежал.
Охваченная подозрением, я сужаю глаза.
— Только не говори мне, что ты примчался сюда только для того, чтобы завалить меня.
Он подходит ближе. — Персоналу сказали, что ты моя. Я не потерплю, чтобы меня грабили мои же сотрудники.
— Поверь мне, — усмехаюсь я. — Колин не крал ничего твоего.
Он опускается передо мной на корточки и грубо хватает меня за лифчик, дергая вперед. Я выгибаюсь, когда сажусь, вдавливая свою мокрую, пульсирующую киску в кресло в поисках любого трения, которое я могу получить. Лука бросает на меня взгляд, полный отвращения.
— Пока ты здесь, Линч, ты моя. Вся ты, включая и особенно твоя нуждающаяся киска.
Я облизываю губы и сгибаю пальцы на подлокотниках, вжимаясь бедрами в кресло, даже не скрывая, что делаю это. Собственничество Луки просто смехотворно, но его откровенное недовольство возбуждает меня, потому что это победа. А победа над Лукой Флетчером-Лоу, как выяснилось, очень возбуждает.