— Я живу, чтобы служить твоему удовольствию, — говорю я резко, но все же беру ключ от наручников и освобождаю ее от кровати.
Она стоит, вытянув руки вверх, и мой взгляд по собственной воле падает на соски, упирающиеся в ткань пижамы. У меня мелькает мысль схватить ее за талию, повалить на кровать и прижать к себе, чтобы посмотреть, сможет ли мой член снова выйти из дремоты, но я решительно отказываюсь от этой идеи. Я никогда не был рабом своих желаний и не собираюсь начинать это делать сейчас, не тогда, когда мне нужно быть собранным и ясным для охоты.
— Советую тебе одеться тепло и удобно и съесть здоровый завтрак, — говорю я Уиллоу, выходя вслед за ней из спальни. — Мы начнем охоту в час дня, когда будет дан старт. Пятнадцать минут - то, о чем мы договорились, не больше. Я не выйду из своего кабинета, пока не закончится твой старт.
— Твой кабинет? — спрашивает она, останавливаясь посреди коридора и поворачиваясь ко мне лицом. — Где у тебя есть доступ ко всем твоим жутким камерам?
Я пожимаю плечами.
— Можешь еще раз попробовать поиздеваться над моей системой безопасности, но ты зря потратишь время. На твоем месте я бы использовал это время, чтобы как можно больше отдалить себя от меня.
Уиллоу смотрит на меня. — Если у тебя есть доступ к твоим данным, то и у меня должен быть.
— Ничто не мешает тебе завести свой собственные данные, Линч. — Я наклоняюсь к ней, чтобы улыбнуться ей прямо в лицо, где это будет действовать ей на нервы сильнее всего. — Наверное, жаль, что мы устраиваем эти охоты на моей территории, а не на твоей.
— Ха, ты бы и минуты не продержался в Гринли.
— Нет, вонь довела бы меня до самоубийства за несколько минут.
Она закатывает глаза и показывает мне палец. — Твои оскорбления такие же вялые и безобидные, как твой член.
— Да, и ты не можешь перестать думать ни о том, ни о другом. — Я удаляюсь в сторону лестницы, помахав ей рукой. — Используй свое преимущество, Линч. Сделай так, чтобы она была засчитана.
— Я сделаю все возможное, чтобы испортить тебе день.
— Ты всегда это делаешь.
27
Камень и нож
Уиллоу
Если у меня и были какие-то сомнения, что Лука воспользуется трекером в моем браслете, то вскоре они развеялись. Очевидно, что Лука не считает использование трекера жульничеством. Он использует его быстро и разрушительно.
Несмотря на мое двадцатиминутное преимущество, он выходит на мой след менее чем через сорок минут. Для человека с испорченным сердцем, занимающегося самым несерьезным в мире видом спорта, он чертовски быстр.
К счастью, чем глубже в лес я забираюсь, тем гуще растут деревья. Стволы и подлесок маскируют мое присутствие, как сообщники, как старые друзья, пытающиеся защитить меня, сомкнув надо мной свои теневые объятия. Я держусь низко над землей, прямо в грязи, где, по мнению Луки, живут все остальные грязные бедняки, и не двигаюсь.
Вдалеке зловещим эхом доносится смех Луки. Я не слышу его шагов со своего места, но я слышу его голос, когда он зовет меня, как мультяшный злодей.
— Выходи, выходи, где бы ты ни была.
Игривая насмешка превращается в зловещую пародию благодаря повторяющимся отголоскам. Он не звучит запыхавшимся или раздраженным, но пока что ему не удалось приблизиться ко мне. То ли прием здесь не такой хороший, как ближе к дому, то ли радиус действия его маячка недостаточно точен.
Как бы близко он ни подобрался, если дело дойдет до этого, мне придется бежать к дому. Может, у Луки и есть маячок, но я меньше и быстрее его. Я привыкла бегать, и я не родилась с дырой в сердце. Даже если он найдет меня, Луке все равно не удастся меня поймать.
— Чего ты ждешь, ублюдок? — восклицаю я. Мой голос доносится сквозь густую листву леса, развеиваемую ледяным ветром. Он услышит меня так же, как и я его, - искаженным эхом. — Приди и забери меня!
Пробираясь между деревьями и перепрыгивая через торчащие корни, я несусь через лес. Под ногами твердый иней, а в легких резкий зимний воздух. Кровь в моих жилах пульсирует быстро и сильно, в ней бурлит азарт охоты.
Не от того, что за мной гонятся, а скорее от осознания того, как сильно Лука хочет меня поймать. Я знаю, что в моих силах утаить то, что он хочет, и вырвать победу из его рук так же, как он вырвал оргазм из моего тела прошлой ночью.
Ветви хлещут мимо меня, листья шуршат под ногами, когда я уворачиваюсь и пригибаюсь. Треск веток и шелест подлеска подсказывают мне, что Лука идет по моему следу, и я ускоряю шаг, сердце колотится, кожу покалывает и горячо, несмотря на ледяной холод, от которого у меня перехватывает дыхание.
— Уже устал? — спрашиваю я через плечо. Он достаточно близко, чтобы услышать меня, и я знаю, что все его чувства напряжены в поисках любого звука от меня. — Твои маленькие ножки болят, малыш Лука?
— Я сейчас умру.
В его голосе звучит нотка волнения.
Его волнение - не очень хороший знак. Мы находимся в лесу уже больше часа, и я ожидала бы, что он устанет, заскучает или раздражится. Но ничего этого нет, и не только потому, что Лука Флетчер-Лоу - пограничный психопат, не способный испытывать нормальные человеческие эмоции.
Он приближается. Я почти чувствую его присутствие позади себя, побуждая меня бежать быстрее. Игривость, которая была раньше, по мере того как мы углублялись в лес, приобретает все более резкие черты. Трепет в моих венах превращается в настоятельную необходимость. Я ускоряю темп и бегу через лес, спускаясь вниз по склону, ветки хлещут меня по лицу и конечностям. Раненая нога ноет под моим весом, но я не обращаю внимания на боль.
Мне нужно вернуться, опередить его и вернуться в дом. Но он не сразу поймет, что я делаю, благодаря этому чертову маячку.
Я спотыкаюсь о камень и на долю секунды замираю. Камень у моих ног - бледная твердая фигура в синеватой темноте. Если я подниму его и прижму руку к дереву, каковы шансы, что я смогу разбить браслет?