Эти сведения Фэнтон, конечно же, почерпнул из рукописи Джайлса. Лидия кивнула. Часов у Фэнтона не было, но он и так понял, что дело плохо: пульс Лидии, слабый, неравномерный, едва прощупывался. Фэнтон дотронулся до ее щеки. Кожа была холодной и немного липкой.
– Так вот, – продолжил он, – довожу до вашего сведения, что я ослушался отца и освоил-таки медицинскую науку. Я могу вас излечить. Вы доверяете мне?
Голубые глаза широко распахнулись.
– Разве может быть иначе? – удивленно проговорила Лидия. – Ведь вы мой дорогой супруг. И я… я люблю вас.
В ее голосе звучала такая неподдельная искренность, что Фэнтон стиснул зубы.
– Вот и хорошо, – улыбнулся он. – Но сначала мы кое-что сделаем.
Он спрыгнул с кровати, быстрым шагом направился к столику, взял чистое полотенце, обмакнул один его конец в кувшин с остывшей водой и вернулся к Лидии.
– А сейчас, Лидия, – сказал он, аккуратно прикоснувшись влажным полотенцем к ее лбу, – нам нужно…
– Нет! Нет, ни за что!
Она неистово замотала головой и отвернулась, но Фэнтон уже увидел то, что хотел, – розовую сыпь, напоминавшую экзему. На щеке под белым пятном пудры виднелось то же самое.
Фэнтон осторожно ощупал левую голень Лидии, затем правую. Обе немного вздулись и наверняка болели при ходьбе. Лишь выносливость, невероятная для столь юной девушки, и упрямство заставляли Лидию верить, будто она здорова.
– Лидия! – веско произнес Фэнтон.
Девушка резко развернулась, чуть отползла назад и прислонилась спиной к стене. Пальцы молниеносно развязали бант на лифе, и тот разделился надвое. Лидия сорвала с себя шелковую блузку, стеснявшую движения, и высвободила плечи и руки. Обнажившись до пояса, она выхватила у Фэнтона полотенце и принялась с ожесточением тереть левое плечо, руку и бок.
– Узрите же мой позор! – воскликнула она. «Позор» представлял собой лишь крошечное высыпание, но Лидия была готова разрыдаться. – Как я посмею показаться на людях? Все будут глумиться надо мной! А вы? Разве вам не мерзко смотреть на меня?
– Ничуть, – улыбнулся Фэнтон, глядя ей прямо в глаза. – Лидия, как вы думаете, что с вами?
Лидия отвернулась от него и, закрыв лицо руками, судорожно всхлипнула.
– Вчера ночью, – прошептала она, – когда эта женщина – это чудовище! – сказала, будто я больна французской заразой, я едва не упала замертво от стыда. Она и раньше так говорила! Но это клевета, ведь, Богом клянусь, я никогда в жизни… И все же мне так страшно.
– Лидия! – резко прервал ее Фэнтон. Он схватил ее за плечи и рывком заставил сесть. – Вы сказали, что верите мне. Так посмотрите же на меня.
Лидия опустила руки, однако так и не повернула головы.
– Вы не больны – ни французской, ни другой заразой. Я могу излечить вас всего лишь за день. – Фэнтон рассмеялся, но негромко, чтобы не напугать ее еще больше. – Позвольте, я это докажу. Бывает ли, что вас мучает невыносимая жажда?
– Я… я пью столько ячменной воды, что того и гляди лопну. Но откуда вам это известно?
– И нередко вы страдаете от боли, – он легко коснулся ее голеней, – вот здесь, не правда ли?
На лице Лидии появилось выражение благоговейного ужаса. Голубые глаза, затуманенные слезами, смотрели на него не моргая. Ноздри широко раздувались, губы дрожали.
– А иногда, через четверть часа после того, как вы что-нибудь съедите или выпьете, у вас начинает ужасно болеть живот и к горлу подкатывает тошнота – не так ли?
– О да, именно так! Вам поистине известно все! Но откуда…
Фэнтона страшила мысль о том, чтобы сказать ей правду, но выхода не было.
– Лидия… Кто-то пытается, и уже давно, отравить вас мышьяком.
Глава четвертая
Мэг в алом. И кинжал
Фэнтон боялся не напрасно: Лидия впала в истерику. Для нее, как и для большинства людей в этом веке, яд был оружием сверхъестественного невидимого мира; смертоносным зельем, что варит злая колдунья в черном котле под леденящие душу завывания ветра в дымоходе… Короче говоря, Фэнтону потребовалось немало времени, чтобы успокоить перепуганную девушку.
– Так, значит… я не умру?
– Ни в коем случае! Разве вы чувствуете себя при смерти?
– По правде сказать, нет. – Она задумалась и добавила: – Мне лишь слегка нехорошо, самую малость.
– Это потому, что яд вам подсыпали всего несколько раз, к тому же не каждый день. Если будете меня слушаться, бояться нечего.