— Так продолжаться не может. Мы либо падём, либо — вознесёмся.
Кто, «мы»? — Видимо, он уже на грани…
— И третьего не дано?
— Высшая степень безумия — надеяться, что полумеры помогут противостоять такому вызову. Вы ищете книгу, так?
— Её содержимое представляет большую ценность для науки.
— Это Некрономикон. В иной форме, правда. Его написали не так уж давно. Содержимое — верно — точная копия первой рукописи. Я долго живу и знаю такую особенность: книги мёртвых сами делают записи, человек им нужен как источник чернил, то есть, крови. Поэтому несправедливо приписывать кому-либо авторство.
— Это как?
— На поверхности можно написать другой текст, но, через пару сотен лет он всё равно сотрётся. Не буду утверждать, что Альхазред не был тесно связан с книгой, того — не могу знать.
— Он умер, как человек. Не бог, не предвестник. Человек!
— Всё равно, он явно был не от мира сего. — Пауль задумался, его речь стала сбивчивой, он боялся, что, доверившись мне, будет обречён на вечные муки, как посредник между демоном и миром людей, и всё же, он решился продолжить. — И Безымянный город, конечно, повлиял на магические свойства Некрономикона. Это не просто древнее зло, но существо извне, целое сонмище демонов, пронизывающих вечность. И если бы я столкнулся с любым приближённым, избранным — то, не глядя, убежал бы прочь. Я по натуре воин, кшатрий, но глупо сражаться, когда не можешь победить, да?
— Глупо. — Подтвердил я.
— И вы хотите сразиться с истинной тьмой? Каков шанс, что вы выживите?
— Вы читали многое об этой книге…
— Здесь я заперт. Я посвятил жизнь её изучению — зря! Лучше бы я никогда не сталкивался с этим. Те безумцы, которые наводнили город, — следствие моей неосторожности. Но вы, безусловно, недооцениваете меня. Всё дело в армейских привычках…
Он опрокинул ещё три стопки и развалился в истрёпанном кресле, готовый раствориться в прострации, только бы не вспоминать о том, что ждёт его за стенами мэрии.
Адские вопли. Безумие. Боль.
Но затем, наклонившись, он спросил, с некоторой настороженностью:
— Вы желаете ею владеть. Этой книгой. Зачем?
— Пауль, это предмет моего исследования, она мне нужна как…
Он перебил меня:
— Хватит. Хватит! Подумайте не только о себе. Люди умирают, если вы — избранный, значит, вы сможете это остановить, если же нет… то не вижу смысла продолжать диалог.
Смутное предчувствие отказывается отрицать опасность. Всё равно мне не обойтись без его средств. И мне нужна рабочая сила, чтобы пробиться сквозь тернии, и если не к звёздам, то хотя бы к развалинам храма. По крайней мере, в смерти Томаса будет смысл, возможно, я даже смогу отомстить, завладев книгой.
Но то, что меня действительно волнует — возможность получить источник неограниченной власти. Высшая самоактуализация, способная удовлетворить жажду всех изысканий и мгновенно доставить божественное удовольствие.
Да, это главное — я обрету власть, о которой всегда мечтал. Она гарантирует статус в обществе, скрывая за горизонтом лишь перспективу моего собственного развития и становления в нём. Это свойственно человеку, ненавидеть и завидовать тому, кто обладает большей властью, это же вызывает восторг. Плавно раскачиваясь в такт социальной динамики, появляется собственное уникальное представление о природе эгоизма и злобы.
Для меня власть — нечто совершенно иное. Не обладание силой, могуществом и способностью к убеждению через незримый контроль. Это квазисфера призрачных очертаний ума, таланта и славы. Малая грязь, грандиозный негативизм — то, чем приходится расплачиваться за удовлетворение социальных и престижных потребностей, за уважение и за признание, — смешанные со страхом и отторжением.
Его сверкающая улыбка так раздражает! Он знает многое и гордится этим, но он недостоин владеть этой книгой, в любом случае. И что помешает мне теперь с ним разобраться? Он же всего старик! В конце концов, если не устроит ответ, то я могу без труда разбить его голову об этот отполированный мрамор.
— Я — избранный, Пауль. Да, и я слышу зов.
— Потрясающе! — Заявил он.
— Нет, поймите: он терзает меня.
— Как ловко вы врёте. Но я сразу почувствовал, как жуткая мелодия исходит из вас, это аура смерти и разложения; итак… что вы будете делать с книгой, когда она окажется в ваших руках?
— Прекращу хаос.
— Только-то и всего? Но потом — вам явно захочется чего-то ещё… чего-то большего.
— Повторю: это предмет моего исследования. Для меня само владение книгой — станет привилегией, а не тяжким бременем.