Но до жертвоприношений пока не дошло…
Однажды, когда красный месяц задел серпом опустошённые земли, пространство сузилось — снова, и из кипящей утробы вырвались безымянные тени. Они рыскали по запущенным кладбищам и высоким курганам, иные — взлетали до самых небес и пели зловещие оды. Не сказать, что их голос был кому-то противен, впрочем, и не сказать — что приятен.
Даже угрюмые тучи вились и принимали форму силковых узлов. Sensus veris. Возделанные поля горели и плавились, и охваченные паникой фермеры сбегались к вратам, в поисках великодушия. Но вскоре тени покинули улицы, предупредив нескольких «избранных» о возможном повторении цикла.
Одним из них — был я, Джастин Вольф, магистр Бостонского университета. Искатель истины…
Единственная причина, по которой я осмелился ступить на эти богом забытые земли, — удивительный артефакт, потерянный в глубинном безмолвии. Первая рукопись — появилась вместе с самим человеком, или же раньше него. Эта, вероятно, скорее принадлежала перу сироты из Аркхэма, который разнёс несколько экземпляров по недремлющим источникам скверны. И я поклялся покорить хотя бы один.
Извилистая дорога постоянно удерживала мой разум в разбухающей смуте, невольно я поддавался фрустрации. Глаза видели хуже, руки тряслись.
Томас, мой верный напарник, сказал, что всему виной трёхдневная бессонница. И я, конечно, согласился, правда, из вежливости, сам-то был твёрдо убеждён, что такова плата за возможность прикоснуться к мистическим знаниям. Стать богом и обрести власть, о которой можно только мечтать.
Дилижанс доставил нас прямо к болезненному городу, пропахшему свининой и торфом.
— Наконец-то.
— М-да, лучше задержи дыхание.
— Грязь и сырость, Джастин. Надеюсь, мы здесь не за этим.
— Ты прекрасно знаешь, за чем. — Прошептал я, приветствуя жителей.
— Об этом позже поговорим…
— Да-да. Не беспокойся.
— Ты мне, кстати, толком ничего не объяснил.
Толпа раздражённо вопила. Если припомнить все обстоятельства моего предыдущего визита сюда, то, думаю, покажется, что ничего не изменилось, разве что, прибавилось визгов. По звучанию, — отчасти, напоминавших поведение диких зверей, отчасти — существ с ограниченной волей и восприятием мира.
— Твой друг скоро появится? — Спросил Том, переводя стрелки часов.
— Должен. Я надеюсь.
— Видишь?
— Что, уже?
Закрепив ремешок, он медленно положил руку мне на плечо и, наклонившись, указал на красивую девушку, сторонящуюся нас, но без доли протеста, скорее — с интересом.
— Ну как, Джастин?
— Выглядит образованной. По сравнению с другими.
— Ты догадался по внешним признакам?
— Непростительная оплошность. — Съязвил я.
— Ну как же, твоя обычная программа: что интуиция — величайшее зло; что следует больше полагаться на эмпиризм.
— Что бы ты ни говорил, глаза у неё — умные, если так можно выразиться.
— Понравилась, а?
— Да что ж ты… не такая глупая, как «эти». Вот и всё.
— На пятьдесят баксов.
— Ха! Такова расценка? — Поинтересовался я с искренним удивлением.
— Да ну тебя. — Сказал он, медленно сдвигая руку. — Как думаешь, меня не разорвут, если я подойду — поздороваюсь?
— Твоя жизнь, ты и проверяй. — Шутливо пригрозил я.
Разрушенные и оплетённые улицы блестели на солнце. Поднялось облако пыли, и, мало-помалу, выстроилась живая стена. Том тяжело вздохнул и закатил глаза.
— Наберись терпения.
— Я — учёный! Неужели я должен это терпеть? Материал для хорошего исследования можно найти и в архивах.
— Приравняй их к своему испытанию. В конце концов, ты бросаешь вызов невежеству.
— Подозревал, что условия будут не из лучших.
— Но?..
— Джастин, это же настоящий кошмар! — Выкрикнул он.
В этот момент мы заметили скелета в деловом костюме, который, выйдя из-за угла улицы, уверенным шагом направился к дилижансу. Ему потребовалось всего несколько минут, чтобы дойти до нас.
— Так-так, что тут у нас? — Прошептал он, давя шляпой на торчащие из-под неё взъерошенные волосы. — Вы… господа из Бостона, значит?