прообразы земных царей,
мне нужно бездну перейти,
за бездной — общество огней.
И снятся новые мечты:
культ, дьякон, осквернённый путь,
мрак ищет схожей черноты,
пока нам звёзды лижут грудь.
Но как приятен нежный рык,
неощутимый стук сердец,
едва скользнёт чумной язык…
Ты чувствуешь? Вот и конец.
Лишь вечный сон и сон во сне,
бог, о котором ты мечтал,
весь мир воссоздан в этой мгле.
Глупец, твой бог тебе солгал!
Стоило мне закончить, и исступление кончилось, не оставив на мне видимого отпечатка, но я — испугался, через меня говорило нечто, ненавидящее мир, желающее его уничтожить. Дьявол, который раскрыт в деталях — мелочный и беспощадный…
Мне показалось, я слышал ещё крик лошади. Какие-то вопли и бормотание. Знание общей ситуации не позволяло расслабиться, я надеялся, что смогу установить факт своего пребывания в мраке, самая наивная попытка была возможностью продолжать мыслить категорично, отрицать долю мистики. Но мои духовные силы иссякли, как и физические.
Из тени выбежал кусок растерзанной плоти. Это был Истан. Он бросил мне вызов, поглядывая на сокровенный алтарь. Упыриное войско вмиг расступилось, когда он начал рычать и бить обвисшими руками о землю. Но, несмотря на принадлежность к Подземному царству и долгое пребывание здесь, книга предпочла выбрать меня и напоить превосходством.
Я стал вместилищем скверны, похожим на обитателей древних руин. Уже было не важно, кто погиб, кто погрузился во тьму, не важно, что пережил я, откуда эта мистическая связь и что уготовано мне, — имеет значение только непомерная сила, могущество.
О, воля к власти, в моих руках судьба человечества! Его нападение было прямым доказательством. Каждую атаку поглощал тёмный барьер. Он ничего не мог сделать со мной! И даже упыри, казалось, глядели с восторгом, как один из их вида беспомощно бьётся с новоявленным богом…
Но вскоре эта наивная схватка подошла к концу, к своему логичному завершению. Я вознёс его тело и разорвал, полив угрюмые плиты багрово-чёрной жидкостью и кучами мышц и костей, вывернутых почти наизнанку. Хлынувший корм позволил беспрепятственно выйти из храма и, наконец-то, покинуть этот проклятый город.
Фактически, я мог бы воскресить Томаса, Грету и всех обезумевших, но в этом — не было смысла. И вообще, зачем возвращать тех, кто отжил своё? Они лежат под землёй, или тлеют на ней. Как положено. В любом случае, мёртвые всегда чувствуют себя уютно; не имея разума, не содрогаясь, не понимая своего собственного исчезновения. Мёртвые не видят нас, мы же созерцаем лишь иссохшие трупы. Призрачная неосязаемость — как повод заявить о конечности времени!
Да, я тосковал по Тому, но понимал, что теперь я — единственный, кто не только знает о книге, но и обладает её благосклонностью. Разделять такое могущество с кем-то — великая глупость…
Я добрался до Бостона раньше, чем думал. Оставалось сделать ещё одну пересадку. К сожалению, я не учёл одного — человеческий организм плохо переносит длительные поездки. В какой-то момент я уснул, забыв и о книге, и о радости всех будущих открытий. Но это было блаженное отдохновение — в нём я смог представить, чего добьюсь, каким образом заявлю о себе.
Видел ещё старинное зеркало, в отражении — я прежний, больше полагающийся на научные знания, воплощённый циник, мизантроп, который до сих пор ищет потаённый смысл человеческого естества. Я «нынешний» засмеялся, и увядшие идеалы растворились в сияющей амальгаме.
Мерцание нервов закончило сон. REM-фаза позволила мне запомнить один насыщенный образ: девочка, сидящая на поваленном дереве с букетом красных цветов. Она смотрела на звёздное небо, и лунный свет заливал её мертвенно-бледное лицо. Она была похожа на тряпичную куклу, на миссис смерть, удручённую своей независимостью и своим одиночеством. Возможно, она была — моей анимой, настолько знакомой и близкой, что я восхищался её гладкими полудетскими формами. Она пыталась что-то сказать. Sua sponte. Но я не хотел слушать…
Безумие охватило меня, когда я, почти добравшись до дома, обнаружил, что книга исчезла. Она просто исчезла!
Покинула меня! — Как она посмела!
Я не мог устоять на месте — я метался, бил кулаками асфальт и рыдал. Всё упущено, всё было зря! Я потерял свою мечту! Теперь я обычный человек.