Видимо, так он намекал, что интеллигенция существует исключительно за счёт рабочего класса. В каком веке живёт этот человек?
Я сразу вспомнил десятки примеров, на основе которых можно было бы привести опровержение сказанному, но я не торопился с ответом, а, возможно, мне и хотелось дослушать его до конца. Хотя, не слишком-то вежливо упрекать образованных людей в том, что они образованны.
Да, это и выдавало в нём «служилого человека»: грубость, бестактность и преждевременные выводы. Конечно, я не стал спорить, специально подбирая слова, чтобы дать ему возможность отстоять свою правоту, но очень хотелось.
Если задуматься, общество даёт человек немногое, самое ценное, пожалуй, — возможность учиться, совершая ошибки, исходить в большинстве случаев из личных открытий, помноженных на достижения цивилизации в лице её представителей — гениев, пассионариев. С другой стороны, моя уверенность — такой же стереотип, сформировавшийся под влиянием коллектива, поэтому следует чаще рассматривать предметы, явления — с позиции общества. Однако, такая взыскательность предполагает жить, всегда опираясь на личный и личностный опыт и осторожность. Это — моя позиция, и положение Фрейда: «Мы входим в мир одинокими и одинокими покидаем его», — отлично её дополняет. Но, несмотря ни на что, «sol lucet omnibus».
— Может, Пауль, вы в чём-то и правы. — Заявил Том, замедляя свой размеренный шаг.
— Однозначно. Я живу-то подольше вас. И, стало быть, знаю, как устроен мир.
— Безусловно знаете!
— Или есть возражения?
— Знает он. — Прошептал Том. — М-да.
Я ожидал его поддержки, нужно было завоевать доверие мэра, чтобы было проще достичь поставленной цели. Но Томас не привык к одностороннему спору и, тем не менее, вполне понимал, что в данной ситуации конструктивный диалог — нечто недостижимое. Трудно ведь доказать фанатику, что он ошибается, или нигилисту, что он не всегда прав. Счастливы в своём неведении…
— Избавь меня, Джастин, от этого бреда.
И то ли мэр был слегка глуховат, то ли специально сделал вид, что не услышал неосторожно брошенную фразу, н замолчал. И лишь спустя несколько безмолвных минут, он предпринял попытку узнать, кого из нас выгоднее сделать своим «покровителем»:
— Джарвис, правильно?
— Джастин, господин мэр.
— Не суть. Вы занимаете должность… профессора?
— Нет, пока нет.
— Тогда что же?
— Кандидат. Так что, есть куда расти, правильно?
Томас побагровел. Слишком многое значило для него достижение этого социального статуса, и я, пытаясь извлечь выгоду из сказанного, обесценивал его стремление, его идеал. Не то чтобы я вовсе не был прав…
Но нельзя покушаться на убеждение человека, если оно слишком отдаёт стереотипом — тем более. Способность сохранять спокойствие, разглядывая тленье и оценивать сам процесс по объективному признаку, — вот чего не сможет ни один человек.
Изломанные виденья приносят удовлетворение тем, кто ищет красоту в дисгармонии, в асимметрии. И категория безобразного не кажется чем-то отталкивающим лишь потому, что, в своей эстетике, отвечает на многие вопросы и освещает наиболее значимые социальные проблемы.
Позади сверкнула уродливая башня, и мы утонули в сиянии. Когда несколько больших зданий закрыли ниспадающие лучи, показалась странная тень: она шаталась из стороны в сторону и не отходила от нас. Пауль взглянул на проходящего мимо крестьянина и жестом указал на танцующий труп.
Он подбежал и оттащил нечисть в сторону.
— Что это, боже? — Процедил Том, словно примеряя металлический костюм.
— Думал, вы со своим коллегой — атеисты. Я ошибался?
Я заметил искру и разгорающееся пламя. Теперь мы замерли в изумлении и только плавно покачивались, будто два каркаса для бетонных скульптур (или две гипсовые формы для моделей из воска).
— Мы почти дошли до гостиницы. Давайте не будет задерживаться. — Спокойным голосом прошептал мэр.
Переглянувшись, мы молча последовали за ним.
Увиденное заставило меня призадуматься. Я бы не смог остаться здесь, в сплошной темноте. Воодушевление вызывал исключительно метафизический трепет: любопытство и страх, танатос, — обличённый и, тем не менее, не принадлежащий ещё чистому разуму (в принципе, предпосылке и цели познания).