На одной из мраморных скамей сидела маркеза, рядом стоял фонарь. Подбитый горностаем плащ свободно свисал на плеч и ниспадала на пол. Голова маркезы была непокрыта, а в тёмных волоса сияло несколько бриллиантов. Раньше она носила на груди цветы, но сейчас низкий выреза белого атласного платья был чист, а подле ног его хозяйки рассыпались лепестки.
Джулиан подошёл к ближайшей двери и постучал. Он услышал шаги и шорох юбок.
- Кто это? – спросила маркеза с усилием.
- Джулиан Кестрель. Я побеспокоил вас?
Краткая пауза. Затем занавеси на дверях начали подниматься. Кестрель увидел её юбку, её талию, груди и, наконец, лицо. Он шагнул внутрь, и маркеза снова опустила полог.
- Я увидел свет, - объяснил Джулиан. – Почему вы здесь одна?
- Я хотела побыть одна. Я думала, что здесь меня не будут искать.
- Мне стоит уйти? – спросил он.
- Нет. Теперь мне не хочется одиночества.
- Когда я постучал, вы спросили, кто это, и я почти уверен, что вы ожидали кого-то другого.
Она улыбнулась.
- Вы спрашиваете, как ревнивый влюблённый или как сыщик?
- И то, и другое.
- Единственный, кого я ожидала или скорее боялась увидеть здесь – это Лодовико.
- Вы суеверны? – удивлённо спросил он.
- Не очень. Но я знаю, что если бы он вернулся на землю, то сегодня – для того, чтобы услышать этот голос.
- Какая глупость, - вырвалось у него.
Она удивилась и покачала головой.
- Вы не понимаете.
- Я знаю, что если бы я был маркезом Лодовико и смог бы вернуться на землю лишь на одну ночь, то сделал бы это, чтобы увидеть вас.
- Мой бедный Джулиано, это не приведёт к добру.
Кестрель взял себя в руки. Это подозреваемая. Он должен относиться к ней именно так.
- Я хотел вас кое о чём спросить.
Она бросила на него быстрый взгляд, уловив перемену тона.
- О чём именно?
- Я помню, что в Милане у вас на глазах появились слёзы, когда маэстро Донати говорил о голосе Орфео. Сейчас вы услышали его сами, и я нахожу вас одну, в ночной час, с лепестками цветов, оторванными от платья и рассыпанными по полу. Что Орфео значил для вас?
- Для меня – ничего. Но я признаю, его голос тронул меня. Это была последняя любовь Лодовико. Он был красивым, чистым и страстным – именно таким, какие Лодовико обожал. Голос ангела и рука убийцы – в отличие от маэстро Донати, я верю, что они могут сочетаться в одном человеке.
- Но мы не знаем того, что знает он. Если это Орфео убил маркеза Лодовико, зачем он выдал своё присутствие здесь, если иначе мы бы никогда его не нашли?
Она улыбнулась.
- Вам нравится защищать его. Я понимаю, почему. Для него убить Лодовико было бы слишком просто. Вы хотите найти головокружительно сложное решение и разоблачить убийцу в том, кого никто не заподозрит, - внезапно она стала серьезной, пододвинулась, положила кисть на руку Джулиана и посмотрела ему в лицо. – Вы умнейший из нас всех. Если вы сосредоточитесь на поисках Орфео, а не будете расставлять сети повсюду, у вас получится. Найдите его, Джулиано, - он сжала его руку. – Найдите его!
- Почему? Почему вы так отчаянно этого хотите?
Она отодвинулась и сделала глубокий вдох.
- Я лишь ищу правосудия. Лодовико не был хорошим человеком, но он был моим мужем, и он был добр ко мне. Он доверился Орфео, а тот предал его, как предать мог только певец, которого он любил.
- Я уверен, что вы верите в том, что говорите, - медленно произнёс Джулиан, - но если не вся правда или вовсе не правда. Я хочу получить ответ, а вы устраиваете представление.
Она замерла и посмотрела на него.
- Вы думаете, что хорошо меня знаете.
- Я думаю, что сейчас вы не были непредвзяты.
- Непредвзята? – её тонкие брови насмешливо приподнялись. – Я думаю, в этом вы знаток. Синьор Кестрель, который не выдает ничего, ибо относится к своему сердцу так же бережно, как певец – к своему голосу. Хотите посмотреть в зеркало? Вы один из тех умных трусов, что читают других людей и скрывают себя. Вам можно сделать больно, но никто этого не увидит. Вы умеете истекать кровью так, чтобы этого никто не заметил, но такие раны заживают дольше, если не остаются навечно.
- Когда вы предлагали мне зеркало, – тихо спросил Кестрель, - в какую сторону оно смотрело?
Она задохнулась.
- В обе, конечно, - она натужно рассмеялась. – Можете вы представить, какими нелепыми мы бы стали любовниками? Мы бы вечно играли в кошки-мышки друг с другом.
- Я бы предпочёл играть с вами, чем с любой другой женщиной, - ответил он.
- О, Джулиано, - прошептала маркеза.
Кестрель подошёл к ней и заключил в объятья.