- Он рассказал, где был?
- Я не думаю, что он был где-то конкретно – просто ездил верхом.
- Он так вам сказал?
- Я не помню, что он мне сказал, - жалобно ответила она, - если он вообще что-то сказал.
- Мы почти закончили, - Джулиан знал, что должен держать Франческу в напряжении, чтобы она оставалась тревожна, а потому говорила много, пытаясь скорее положить конец испытанию, не сознавая, что чем больше подозреваемый говорит, тем больше поводов задавать себе вопросы создаёт. Но, как это уже случалось не раз, его рыцарственность взяла верх над инстинктами сыщика. – У синьора Валериано на озере был с собой пистолет?
- Он всегда возит с собой пистолеты. Здесь все так делают.
«Это правда», - признал Джулиан. Дороги здесь кишели разбойниками и контрабандистами.
- Вы знаете, где он их хранит?
- Кажется, я никогда об этом не задумывалась. Я не стреляла из пистолетов уже годами.
Её брови взлетели.
- А почему вам вообще приходилось стрелять?
- У меня пять братьев, - она улыбнулась своим воспоминаниям. – Когда я была юной, мы росли немного дикими. Она научили меня ездить верхом, грести, лазать по деревьям и стрелять, - она испустила тихий, покорный вздох. – Конечно, сейчас никто из них со мной не разговаривает.
Джулиан посмотрел на неё с тихим сочувствием. Но в то же время он осознавал, что эта женщина умеет управляться с лодкой и пистолетом, а потому могла незаметно пересечь озеро и убить Лодовико. Её слуги могли бы сказать, что нашли её на улице, ищущей Валериано, но кто бы поручился что она покинула дом не только для этого? Конечное, непросто представить Франческу, хладнокровно убивающей кого угодно. Но она была женщиной, которой правило её сердце, и которую подхватили страсти, как порыв ветра – листок. Кто знает, как она могла бы поступить с человеком, что отнял у неё детей?
Одно оставалось ясным, и это лишь усложняло всё расследование. Франческа могла быть простодушной и неуклюжей, защищая себя, но Джулиан верил, что она скажет, что угодно и сочинит любую ложь, чтобы спасти своего возлюбленного.
Глава 20
После беседы Джулиан проводил Франческу наверх. Она казалась благодарной Кестрелю за внимание, что вызывало в нём чувство вины, ведь он просто хотел помешать ей поговорить с Валериано до того, как он сам расспросил его. Джулиан провёл её до дверей угловой комнаты, в которой недавно жил сам. Из дверей соседней комнаты появился Валериано. Он ничего не сказал Франческе – только взял женщину за руку и пытливо посмотрел. Она улыбнулась ему более весело, чем Джулиан мог представить, зная о том, что её довелось пережить, но Валериано эта весёлость не обманула. Он обернулся к Джулиану и холодно на него посмотрел.
- Если вы позволите, синьор Кестрель, я хочу убедиться, что с синьорой Аргенти всё в порядке, прежде чем мы с вами поговорим.
- Я в порядке, Пьетро, - заверила его Франческа. – Не нужно беспокоиться обо мне.
Валериано с сомнением оставил её и спустился вместе с Джулианом в гостиную. В углу, как и прежде, сидел Занетти, энергично очиняющий перо. Валериано заинтересовался изысканно нарисованным и позолоченным фамильным древом Мальвецци, что украшало стены. Он смотрел на него молча, а Джулиан гадал, что такое зрелище могло значить для сына венецианской проститутки, который не знал своего отца и не мог иметь потомков. Когда Валериано повернулся к Джулиану, его глаза были затуманены.
- Синьор Кестрель, я к вашем распоряжении.
- Это довольно странный способ начать допрос, - произнёс Джулиан, - но я никогда не имел удовольствия слышать ваше пение. Мне говорили, что вы уже не выступаете на сцене, но я думал, не будете ли вы добры спеть для нас здесь.
Валериано поклонился.
- Для меня это будет большой честью.
- Благодарю вас. Я буду ждать этого с нетерпением. Пожалуйста, садитесь.
Валериано элегантно расположился в кресле. Джулиан сел напротив.
- Я должен спросить вас о знакомстве с маркезом Лодовико. Я слышал, что он очень хотел покровительствовать вам, но вы упорно отказывались. Почему?
- Мне не нужен покровитель. Я был на сцене с пятнадцати лет.
- Но поддержка такого человека, как Лодовико Мальвецци могла бы помочь даже знаменитому певцу.
Взгляд Валериано устремился внутрь себя.
- Певцы суеверны, синьор Кестрель. Вам это может показаться смешным, но я знал, что покровительство маркеза изменило бы мою жизнь. Так и случилось – он познакомил меня с Франческой, а потом прогнал со сцены. Вы можете сказать, что он подарил мне моё сердце, но забрал мою душу.