Он взглянул на часы, но время еще было. Они договорились встретиться у вахты в одиннадцать часов. Здесь, как в аэропорту, каждый вступающий в зону безопасности, должен был оставить у входа все металлические и опасные предметы, а потом пройти через металлодетектор. Он уже прошел и сидел на шатком деревянном стуле без подлокотников, который в данный момент проходил суровое испытание на прочность под его весом.
— Извините, — были первые слова, которыми она приветствовала его спустя несколько минут.
Цвет ее лица снова стал немного ярче, но она все еще выглядела как человек, постепенно приходящий в себя после долгой болезни. В известном смысле это так и было.
— Зачем вы извиняетесь? Вы сверхпунктуальны.
— Нет, не за это.
На губах Иры появился намек на улыбку. Штойер знал эту реакцию. Он понимал, что является человеком, которого большинство лишь уважают, но не особенно любят, и ему было ясно, что робкая улыбка Иры выражает симпатию.
— Я прошу прощения за свою ошибочную оценку, — сообщила она ему. — Я была в полной уверенности, что Фауст вас «смазал».
Он сухо улыбнулся. «Перемазал» было бы более точным словом. В самом деле главный прокурор манипулировал им. Перед самым первым раундом Casch Call, когда Ян высказал по радио свое требование, Фауст сообщил ему по телефону, что в лице Леони речь идет о важном свидетеле, с которого ни в коем случае нельзя снимать маскировку. Надо немедленно штурмовать, чего бы это ни стоило.
— Я ошибалась в вас, — продолжала извиняться Ира, — и мне очень жаль.
— Ну тогда, значит, мы квиты по меньшей мере в одном вопросе. — Он повернулся, и они вместе двинулись по длинному коридору, в конце которого их ждала истинная причина их сегодняшней встречи. — И я допустил большую ошибку: думал, вы с Гетцем заодно. Только поэтому я вообще позволил вам сесть с ним в вертолет. — Штойер старался говорить не слишком резко. При этом он, собственно, мог даже не волноваться, примет ли она его слова всерьез. Он спас ей жизнь, установив местонахождение Гетца по мобильнику, вскоре после того, как сигналы транспондера вертолета исчезли с монитора. Если бы Ира ответила на звонок, она избежала бы ужасного шрама в паху. Врач «скорой помощи» поспел на место, возможно, и не в последнюю секунду, но в последнюю минуту точно.
— Думаю, что мы друг друга правильно поняли. Я все еще считаю вас неспособной вести переговоры. Вы больны. Лабильная алкоголичка. В этом я не ошибся… — Последние слова он подчеркнул тоном. — Поэтому и только поэтому я с самого начала не хотел вашего присутствия на месте происшествия.
— Когда вы узнали? — спросила она. — Когда вам стало ясно, что это он?
— В первый раз у меня возникло подозрение, когда Гетц захотел непременно сам встретить Леони в аэропорту. Но я еще долго не был уверен в этом. Я знал одно: если агент покажет себя, то это произойдет на крыше МСВ. — Он остановился и взглянул на нее. — Как вы вообще все это выдержали? Психически, я имею в виду.
Легкий смех Иры отозвался эхом в пустых бетонных стенах.
— Физически ведь, наверное, видно, что я развалина?
Штойер сердито сжал уголки рта.
— Я спрашиваю из-за вашей дочери.
Прежде чем ответить, Ира нервно провела рукой по волосам.
— По крайней мере в этом пункте Гетц сказал правду.
Они двинулись дальше, при этом неосознанно шагая в ногу.
— Так как же с ней? — Штойер спросил лишь из вежливости — самую важную информацию он уже знал. Преступник сначала дал Китти успокаивающие средства, а потом ввел наркотик. Второй укол, с ядом, не был сделан, потому что Гетц позвонил киллеру на телефон Китти. — Если бы вы мне доверились, наемный убийца не ускользнул бы от нас.
Они подошли к двери, ведущей в переднюю комнаты допросов. Рослая женщина-полицейский, которая только что листала иллюстрированный журнал, встала, приветствуя шефа спецназа и открывая перед ними дверь.
Штойер пропустил Иру вперед. Войдя в комнату, они встали на некотором расстоянии друг от друга перед зеркальным стеклом, через которое можно было заглянуть в соседнюю комнату.
Ян Май выглядел хорошо. Если бы Штойер не знал всех обстоятельств, его можно было бы принять за адвоката. Штойер взглянул на Иру, но она не могла отвести взгляда от красивой женщины рядом с Яном, которая одной рукой гладила волосы своего жениха, а другой крепко держала ребенка, чтобы он случайно не упал с квадратного металлического столика.
40
Хилый кондиционер нового тюремного корпуса не справлялся даже с охлаждением маленького помещения допросов. Разве что разносил целый вихрь бактерий. Словно в доказательство этого Ян Май приложил ко рту накрахмаленный льняной платок и откашлялся. Потом высморкался.