Она спрыгнула с дивана и, взяв со стола розетку, поднесла к моим глазам. Там мутным блеском трепетала густая жидкость.
- Здесь ты и я вместе, - восторженно пролепетала она.
- Я буду хранить это всю жизнь. Я никогда не отпущу тебя от себя ни на минуту. Тебе не нужны будут ни какие женщины, я их заменю одна.
Я стоял под наплывом бурного счастья, созерцая обнаженную Салину я еще и еще раз убеждался в сказочном совершенстве ее милой и нежной красоты.
- Сали, я все-таки должен уехать в Кельн… - виновато сказал я.
- Никогда, нет, - в ее глазах сверкнул гнев.
- Но, милая, не нужно сердиться. Это от меня не зависит. Меня послали с очень важным поручением фирмы. Дело особой важности. Невыполнение его грозит мне смертью. Ты хочешь, чтобы меня убили?
- Конечно нет, не хочу. Но может быть можно как-нибудь сделать это без твоего отъезда. Я дам сколько хочешь денег.
Я взглянул на часы было 7 часов 20 минут. Оставалось немногим больше двух с половиной часов до моего отъезда.
- Тогда я поеду с тобой. Ты езжай в гостиницу и забирай свои вещи. Жди меня у парохода. Беги.
Я быстро оделся, расцеловал свою новую, чудесную жену и бросился в гостиницу. На пароход она не пришла. Я напрасно прождал ее до самого отхода парохода. Я не знал, что с ней случилось. Я не могу поверить, что она меня обманула. Но это была последняя земная женщина с которой я жил и которая оставила в моей памяти неизгладимое впечатление. Судьба, очевидно послала мне ее для того, чтобы показать, как ничтожны были сладости ее по сравнению с тем, что готовили женщины - карты…
- 14 -
Незнакомец был совсем пьян. У него заплетался язык и голова клонилась к столу в непреодолимой дреме. Меня тронул его бесхитростный рассказ и я решил во что бы то ни стало узнать, что было с ним дальше. Он ничего уже не мог говорить он почти спал. Я быстро написал записку, в которой сообщил свой адрес, имя и фамилию, завернул в нее несколько долларов и сунул ему в карман, а затем расплатился с официантом и пошел к себе на пароход. Небо на востоке уже стало светлеть.
Г Л А В А IIl
Утром мы должны были уходить в Лондон, но из-за обнаруженной поломки лопасти правого винта наше пребывание в Амстердаме затягивалось на несколько дней. Меня это нисколько не огорчало. Мне не терпелось услышать продолжение сказочной истории незнакомца и я уже собирался отправиться в тот бар, как меня окликнули с палубы. Я вышел.
- Вас ожидает у трапа какой-то оборванец, - мне сообщил матрос. Я глянул через борт и увидел своего ночного рассказчика. Я приветливо помахал ему рукой, он ответил мне тем же. Я сошел к нему. Мы пожали друг другу руки, как друзья.
- Извините, - сказал мой новый знакомый, - я вчера перепил. Хорошо, что вы мне оставили свой адрес, а то бы я потерял вас. А мне хочется рассказать вам свою историю до конца, вы очень хороший слушатель.
- Если хотите и не будете возражать, - сказал я ему, - то мы захватим с собой моего друга Дика. Он премилый парень. Мы отправимся в какую-нибудь гостиницу. Там за бутылкой вина вы поведаете нам остальное. Хорошо?
Он немного подумал и согласился. Я сбегал за Диком и мы втроем через несколько минут заняли небольшой номер в тихой портовой гостинице. После двух рюмок доброго коньяка Рэм (так звали хозяина карт) продолжил рассказ.
- Небольшой, но быстроходный французский пароход “Святой Августин” понес меня прочь от лучезарного берега Алжира и от моей чудесной любви. Невыразимая тоска и предчувствие чего-то недоброго щемило мое сердце. Ни на секунду я не мог забыть Салину и все время до мельчайших подробностей всю прошедшую ночь. Слезы обиды и ревности туманили мне глаза. Стоя на корабле, я привычно всматривался в удаляющийся берег в надежде увидеть хоть маленькую, милую моему сердцу фигуру очаровавшей меня женщины. Берег скрылся в звонком мареве, но я еще долго видел его в неясные очертания, рожденные моим богатым воображением. Запершись в своей каюте, я решил никуда не выходить, пока не прибуду в Марсель. День прошел в мучениях. Вечером я вышел прогуляться по палубе. Свежий морской ветерок принес долгожданную прохладу. Все высыпали наверх. Я смотрел на разряженных женщин и все они казались мне бесцветными и неинтересными. Мысли мои были полны Салиной. Я болел ею. В половине 12 я вернулся в свою каюту и, не раздеваясь, лег на диван. Я кажется задремал и очнулся от стука в дверь.
- Кто там?
- К вам женщина, - ответил из-за двери мужской голос.
Я не хотел видеть никаких женщин, но не открывать было невежливо. За стеной приглушенно зазвучали голоса. Я открыл дверь и от изумления попятился назад. Передо мной во всем блеске своего величия стояла, горделиво выгнув стан, дама, как две капли воды похожая на червонного туза.