Работал Родан прекрасно, все были в полном восторге, но вот после его ухода всё всегда становилось очень плохо. По сути, это ей сказали ещё по телефону, но в файлах оказалось намного больше занудного текста и… последняя новость заставила её закрыть лицо руками и нервно обшарить карман в поисках сигарет.
В сообщении незнакомые люди выражали сочувствие по поводу тяжёлого состояния старого знакомого. Того самого, что искал досье Родана и звонил ей ещё днём. Старый друг чуть не погиб от несчастного случая, не то упав с балкона, не то сорвавшись с моста в слишком людном месте. И что ещё хуже, мысль о пострадавшем исчезла так же быстро, как и пришла, полностью уступив место последнему сну.
Остаток казавшейся бесконечной ночи девушка провела в тщетных попытках успокоить возбуждённое тело, просто пыталась расслабиться, но всё безуспешно, поэтому когда первый луч солнца скользнул в комнату, она была невыспавшаяся, злобная и с ноющим, не получившим разрядки телом.
Этот сон стал для девушки последней каплей: нужно было поскорее доказать вину Родана, но все её доводы показались бы людям сумасшествием. В конце концов, ксёндз никак не был причастен к чужим смертям, не считать же причиной его отъезды. Нет свидетелей, которые доказали бы слова Ринити. Чувство бессилия только больше усугубляло общее раздражённое состояние: ей нужны были улики, но у неё ничего нет. Оставалось только пойти в лобовую атаку. Собрав волю в кулак, Ринити очередной раз вернулась в молитвенный зал: она хотела дождаться вечера, чтобы не было лишних свидетелей, и тогда всё решится.
Единственным живым существом оказался Генри, который как всегда суетился по костёлу, наводя порядок. Девушка, уже оставив тактичность, преградила мужчине дорогу:
— Доброго утра, Генри. Извините, но у меня к вам ещё пара вопросов, и они будут мягко говоря неприятными.
— М-можно мне уйти? — от такого тона он сжался, вцепившись в метлу, как в единственное спасение.
— Пожалуйста, это очень важно, — чуть ли не взмолилась детектив. — Но поговорить нам лучше вне костёла. Пожалуйста.
Тот покосился куда-то, словно ожидал разрешения, но больше никого в зале не было, поэтому он обречённо вздохнул. Ринити кивнула в сторону выхода и поспешила на улицу, периодически поглядывая, чтобы Генри не отставал; остановилась она только на том мосту, под которым ранее нашла котёнка.
— Извините за всё это. Я знаю, что с моей стороны это будет очень некрасиво и бестактно, но я обязана спросить… Почему вас ненавидит весь город? Вы убили кого-то? Девушку? Не спрашивайте, почему я уточняю… просто ответьте, — в её глазах промелькнуло отчаяние.
— Я… Мне… — он попеременно бледнел и краснел, не зная, врать ему или нет, сбежать или остаться. — Нас… Нас было двое в семье… Мне было десять, а моей сестре — год с небольшим… Я не хотел, я случайно! — Генри закрыл лицо руками, у него явно начиналась истерика. — Я по телевизору видел, как люди резали себя и им было хорошо, и я, я порезал ей руки, чтобы она лучше спала, я не знал, что она умрёт! Родители подумали, что я специально… — по его щекам потекли слёзы, а голос совсем отказывался работать. — Я любил её, хотел поиграть с ней в вампиров, но случайно убил и даже не понял этого! Она умерла быстро от такой кровопотери…
— Генри… мне очень жаль… — девушке было жутко неудобно и правда жалко мужчину, она достала из кармана чистый платок и протянула ему. — Я знаю, как это — терять близких из-за своей ошибки… но если я права, то вскоре погибнут ещё сотни людей. Генри, как вы встретили Родана? Пожалуйста, вспомните всё, без утайки.
— Люди ненавидят меня, они говорили исповедоваться и молиться, чтобы Господь простил меня, — он взял платок, вытирая лицо и сморкаясь. — Я стал приходить и молиться, спать приходилось на улице… Тогда Родан подошёл ко мне ночью и предложил жить в келье, если я буду помогать по хозяйству… Я думал, что он просто не знает про мою с-сестру, но… Но он знал, но он всё равно был добр ко мне, никогда не упрекал, помогал и помогает забыть об этом…
— Это было, когда он только приехал сюда? Год назад? — Ринити облокотилась на перила и внимательно смотрела на мужчину.
— Да, — тот всё ещё был не в себе, но уже более менее успокаивался.
— Генри, то, что я сейчас скажу… в общем, вы скорее всего посчитаете меня сумасшедшей, хотя хочу вас заверить, с психикой у меня никогда проблем не было. Как только я приехала сюда, меня стали беспокоить сны, один из них был как раз про вас, оттуда я и узнала о том, что вы сделали… без подробностей, но общий смысл. Я думала, что это лишь сон, но на фоне общих, скажем так, видений, это перестало казаться бредом. Я стала искать информацию… Патер Родан до этого города служил ещё в нескольких посёлках, и все они вымерли после его ухода. Несчастные случаи, суициды, но выкосило целые города. И есть подозрение, что патер Адам не исчез, он был убит. Да, все защищают Родана, все просто очарованы им, но с первой же минуты, что я здесь, меня не отпускает чувство холода и страха, ночью в костёле произошло кое-что… но это неважно.
— Вы сошли с ума… — на его лице отразилось смятение. — Адама никто не убивал… Города… Мне очень жаль этих людей, но это бред, совпадение. Он никого никогда не убивал, я не понимаю, — Генри попятился. — Я расскажу ему, что за нелепицу вы сочинили!
— Ожидаемо. Что ж, давайте, поступите со мной так же, как поступили с Вами те, что были рядом с Вами, — девушка не стала его останавливать, слишком пусто стало внутри. Крах всему, она просто сделала роковую ошибку, ошибку, которая когда-то испортила всю её жизнь и которая испортит её сейчас. — Я выполняю свою работу, спасаю людей. И больше я не смогу никому помочь.
— Простите, но это другое. Её кровь была на моих руках, а тело лежит в земле. То, что говорите вы — пустые обвинения и догадки. Вы готовы обвинить человека из-за своих глупых кошмаров?
— Если бы я была готова обвинить, я бы сделала это сразу, а не пыталась найти объяснение, — детектив закрыла глаза. — Сегодня ночью я уеду. А Вы… если хотите, можете рассказать обо всём падре, всё равно меня ещё ждёт разговор с ним.
— Надеюсь, Вы получите своё! Да покарает вас Бог! — мужчина развернулся и убежал, но не в сторону костёла, а куда-то в сад.
— Скорее психиатр… — мрачно выдохнула Ринити и, закурив, пошла в сторону костёла с ощущением, что дела её, мягко говоря, плохи. Она чувствовала себя последней тварью, однако отступать было некуда, разве что уехать прямо сейчас, но это будет бегством. А сбегать она не привыкла.
Собравшись с мыслями, Ринити направилась в библиотеку, что располагалась неподалеку. Девушке всегда нравилось читать, это её успокаивало и помогало потратить время с пользой. Она просидела там целый день, дожидаясь того часа, когда вечерняя служба кончится и придёт пора расставить все точки над «i».
Наконец стемнело — и она, выкурив сигарету на удачу, вошла в ненавистный ей костёл, остановившись у входа и смотря на распятие. Металлический бог был как всегда неподвижен в своей скорби. Свечи догорали, людей уже не осталось — все желающие исповедались и ушли, только ксёндз ещё сидел за резной панелью для исповедей, это можно было понять по шороху страниц какой-то книги.
— Патер, как хорошо, что Вы ещё здесь. Вы вроде бы мне исповедаться предлагали. — Ринити медленным шагом направилась к возвышению, остановившись в метре от него. Внутри уже не было ни капли страха, лишь решимость и понимание, что это может стать концом.