Когда Дыбенко стал уходить, Махно, поднявшись на цыпочки, закинул голову, но, так и не дотянувшись до плеча гостя, проговорил:
— Давай хоть сфотографируемся. И только!
Всю дорогу Дыбенко не мог отвязаться от тяжелых мыслей: «Хлебнем мы горюшка с этими атаманами».
Дыбенко вернулся в Александровск, где находился штаб дивизии. А следом пришел приказ. Читали и недоумевали:
Приказ № 18 по войскам группы Харьковского направления 21 февраля 1919 года.
1. Войска, входящие во вверенную мне группу, приказано свести в дивизии, а посему приказываю: из частей, находящихся под командованием т. Дыбенко, Григорьева и Махно, образовать одну стрелковую дивизию, которой впредь именоваться 1-й Заднепровской Украинской советской дивизией. Начальником этой дивизии назначается т. Дыбенко П. Е.
2. Из отрядов атамана Григорьева образовать 1-ю бригаду…
3. Из отрядов Северной Таврии образовать 2-ю бригаду…
4. Из отрядов Махно образовать 3-ю бригаду…
Вр. командующий группой Скачко.
Врид начштаба Карташов[16].
— Чудеса! — воскликнул Дыбенко. — Второй раз заставляют создавать одну и ту же дивизию.
— Действия начальства не обсуждаются, — пошутила Коллонтай, вспомнив прошлогодние события под Нарвой.
Из штаба Скачко уже приходили нечеткие, запоздалые, а то и противоречивые приказания, распоряжения, инструкции. Вот и этот приказ: кто же назначен командиром 2-й бригады?
— Оставим все как было, — сказал Петриковский. — И в бой поведем… А Скачко не станем строго судить, он ведь не строевик. — И рассказал: Анатолий Евграфович Скачко во время мировой войны был фронтовым журналистом в звании капитана, во время революции перешел на сторону восставшего народа; в январе 1918 года — начальник штаба Украинской советской армии. — Теперь он временный командующий Харьковским направлением и наш непосредственный начальник. Вот, пожалуй, и все, что мне известно…
Вскоре появился и сам Скачко. Дыбенко он понравился: подтянутый, немногословный, держался просто.
— Показывайте хорошее, не прячьте плохое, — сказал и сразу отправился в подразделения.
И сам Анатолий Евграфович, и его помощники проверяли дивизию без придирок, но строго, со знанием дела.
— Дивизией, особенно штабом, мы довольны, — подвел итог Скачко и добавил: — Работу штаба можно считать образцом для других штабов, о чем и отмечу в приказе по Харьковскому направлению.
И такой приказ появился.
Приказ по Харьковской группе войск.
«23 сего февраля я осмотрел штаб 1-й Заднепровской дивизии. Штаб начал формироваться несколько дней тому назад, причем начальнику т. Дыбенко по случаю переезда полевого казначейства группы до сих пор не было выдано денег на формирование. Несмотря на это, я нашел штаб окончательно сорганизованным. Личный состав весь подобран, штабная работа вполне налажена. Во главе всех отделов стоят опытные, знающие и дельные специалисты. Во всех отделах я получил исчерпывающие доклады о положении дел. В штабе царит идеальный порядок, все, начиная с безупречной внешней чистоты и подтянутого вида людей, говорит о строгой организованности и твердой воинской дисциплине. Тов. Дыбенко до сих пор не отпущено ни копейки денег, и к нему не было прислано ни одного человека для помощи из центра, тем не менее Дыбенко сумел найти дельных, знающих помощников и в кратчайший срок сумел организовать штаб, по порядку и налаженности работы стоящий выше любого штаба корпуса старой армии. Создав такой штаб в тех условиях, в каких он находится, т. Дыбенко блестяще доказал организационные способности пролетарской революции и ее деятелей, вышедших из глубинных пролетарских масс.
От лица службы пролетарской революции и Красной Армии объявляю начальнику Заднепровской дивизии Павлу Дыбенко, начальнику его штаба Петренко и его ближайшим сотрудникам глубокую благодарность.
Приказ этот прочитать по всем частям Харьковской группы войск.
Вр. командующий Харьковской группой Скачко».
— Спасибо начальству за добрые слова, — сказал Дыбенко Петриковскому и Коллонтай. — Доведем приказ до каждого бойца и еще раз напомним, что надо с удесятеренной энергией готовиться к предстоящим боям. А они не будут легкими…