Снизу, из-за края выступа раздался тягучий грохот, лязг. Схватив импульсник, я пополз в сторону шума, к пролому.
Как оказалось, планировка уровней на человеческих кораблях не повторялась на разных уровнях. Под разрушенным грави-гранатой коридором, было что-то вроде отсека целителей - или как они там, у людей звались. Осталось от него совсем немного: сперва удар перемолол все, до чего дотянулся в труху, а потом добавили остатки помещений верхнего уровня - и изувеченные перекрытия не выдержали практически двойного веса, проваливаясь дальше, на еще один уровень.
Устроенный нами локальный катаклизм затронул только четыре уровня, но я не удивился бы, если бы последствия уже начинали распространяться дальше. Оборванные провода, бешено извивающиеся, сыплющие снопами искр, шипение пара, поскрипывание, скрежет раскачивающихся кусков стен, потолка, буквально висящих на "ниточке" разлохмаченного металла - двигаться посреди всего этого нужно было очень и очень осторожно.
Я на четвереньках подобрался к краю выступа. Сказать, что я был в эти мгновения не в себе - сильно погрешить против истины. То, что я почти вспомнил, то, что видел, то, что только что случилось - клокотало, кипело в голове, мешало думать. Как в бою с горропой, с теневиком в Разломах - мне хотелось убивать, выплеснуть бурлившее во мне варево гнева.
Я поднялся над краем, вскинул излучатель, лишь на долю секунды позволив отвлечься, чтобы оценить ситуацию. Третьему уровню, на котором, в конечном итоге, оказались все, сорванное ударом, повезло еще меньше - я даже не мог определить, что там было: коридор, пустое помещение или отсек с оборудованием. Чтобы разобраться в металлическом хаосе, нужно было очень долго всматриваться туда, разбирая его в уме на кусочки. Я же предпочитал смотреть в другую сторону - туда, где закутанная в порванный снизу плащ фигура, закончила освобождаться от опутавших ноги кабелей.:
- Стой! Не двигайся - или я стреляю!
Она замерла на месте, точно задумавшись о чем-то, потом неторопливо развернулась ко мне. Я тут же почувствовал ментальный импульс, яснее даже скрытого плащом абриса, выдавшего в нем килрача.
- Сними плащ! - приказал я. - Быстро!
До меня донесся тихий смешок, от которого по позвоночнику пробежала мелкая дрожь:
- Снять? Хочешь полюбоваться мною? - щелчок застежки. Внизу как будто поднялся ветерок, подхватил плащ, срывая с плеч врага, отбрасывая назад капюшон, из-под которого вылетает злая, жесткая смешинка: - Действительно хочешь?!
Распахнувшиеся полы плаща открывают грудь, со страшной, глубокой раной над сердцем, покрытой плотной коркой засохшей крови. Но я не успеваю задуматься над этим - я смотрю выше, на обуглившееся с одной стороны лицо, полностью лишившееся шерсти, покрытое свежими волдырями и струпьями ожогов, пятнами запекшейся кожи, с черными озерцами глазниц. И даже в таком, жутком, невозможном виде я узнаю, вспоминаю...
В груди замирает сердце - чтобы тут же начать биться с удвоенной скоростью, дрожат руки, а непослушные, похолодевшие губы выдавливают слово, имя...
- Ло'оотишша?.. - потрясенно шепчу я...
Удар, передавшийся в кисть, жалобный вскрик, в котором предсмертная боль делится местом с изумлением, отбрасывающем тень в ментальном поле. Как? Как я смог? Как... Чужая мысль тает, растворяется в гаснущем сознании - и я, наконец, разворачиваюсь лицом к теневику, последним усилием толкая ас-саме еще дальше, пробивая его насквозь.
Броня пробита и больше не может поддерживать камуфляж-поле. Звенит выпавший из его рук ас-саме, самого теневика покрывают с ног до головы желто-белые блики, под громкий визг выходящего из строя модуль поля. Блики исчезают, и опускающаяся на колени пронзенная насквозь посохом полупрозрачная фигура темнеет, на глазах обретает плоть. Сперва ноги, потом пояс, туловище и руки - и в самую последнюю очередь... очередь...
- ТЫ?!! - я отшатнулся. Ощущение воплотившегося наяву кошмара вновь окутало меня, кошмара, надежды на пробуждение от которого не было.
Передо мною заваливалась на бок смертельно раненая старшая дочь Ургахейма, Ло'оотишша. С которой хотел поговорить, должен был встретиться в Храме... и чья сестра передала мне футляр с приманкой для горропы.
Схватившись за мой посох у груди, Ло'оотишша стекленеющим взглядом посмотрела на меня. Открыла рот, словно собиралась что-то сказать. Темная струя крови потекла по подбородку, сестра Сенаш захлебнулась, пробулькала что-то неразборчивое - и с закатившимися глазами упала на землю. Из разжавшейся руки выкатился какой-то небольшой предмет, на который я почти не обратил внимания.
Я отступил на шаг назад, к краю моста над бездной, пропастью Разлома. Я трясся, как в лихорадке, не сводя взгляда с тела Ло'оотишши, под которым расплывалось темное пятно.
- Нет... не может... неправда... - я услышал чей-то голос, и не сразу узнал в нем собственный шепот.
Резкий свист рядом...
... дальнейшее заняло едва ли больше пары секунд.
Плащ опускался за спиной Ло'оотишши, когда она выбросила вперед руку. Она добилась всего, чего хотела - я был в шоке, оцепеневший от ужаса, заторможено реагируя на происходящее. И будь оружие при ней - моя история закончилась бы в ту же секунду. Но свой излучатель она выронила во время падения, и только это спасло мне жизнь.
Вторгшийся в сознание гул ментального импульса Ло'оотишши ошеломил меня, и одновременно помог сбросить оцепенение. Обломки у ног дочери Ургахейма разлетелись в стороны. Освободившийся импульсник сам прыгнул ей в ладонь.
Я дважды нажал на курок. Прокляни меня Ушедшие, если я понимал, что происходит, что стоит там, как ей удалось продемонстрировать столь мощную ментальную силу... Зато я понимал, что если промедлю еще чуть-чуть, она выстрелит в меня и колебаться не будет ни секунды.
До нее было совсем немного - метров пятнадцать. И она приняла единственно верное решение: почти легший в ее ладонь импульсник внезапно изменил направление, перемещаясь на траекторию моих выстрелов.
Миллисекунда ушла на то, чтобы расплавилась оболочка разрядника. Излучатель был полностью заряжен, и весь нерастраченный запас энергии вырвалась на свободу.