Костя извлек из видеомагнитофона пленку с записью и положил на компьютерный стол.
– Ничего, за что можно было бы зацепиться, – обреченно вздохнул он.
– Мы же еще не все изучили, – подбодрил его Новожилов, который не выглядел таким встревоженным, как его напарник. – Всегда есть еще один шанс.
– Будем надеяться…
Подошла очередь последней видеозаписи. На ней значилось время съемки: «01.30 – 2.30». Костя вставил кассету в магнитофон и нажал на кнопку воспроизведения записи. Перед ним был центральный вход в здание вокзала, тускло освещенный в ночное время суток. У дверей стоял высокий мужчина в форме, который числился здесь штатным охранником.
Дальше запись транслировала внутренние помещения станции. Костя снова увидел практически пустой зал ожидания, затем кассы дальнего следования и четырех спящих на металлических лавках людей. Он немного перемотал пленку, и действие переместилось на второй этаж. Теперь камера зафиксировала обстановку в темном коридоре, том самом, где на стенах были изображены цветные граффити.
Внезапно Костя подался вперед:
– А это что?..
Новожилов тоже приблизился к монитору и, прищурив глаза, присмотрелся:
– Мужской силуэт…
– Мне кажется, или он там прячется?
Напарник недоуменно пожал плечами.
– Черт, – выругался Костя. – Ничего же не видно! Что происходит с освещением? Почему в коридоре не горят лампы?!
Он схватил пульт управления, поставил запись на паузу, затем нажал кнопку настройки яркости изображения.
– Светлее не стало, – крякнул Новожилов.
Костя ничего не ответил. Он и сам прекрасно все понимал. Швырнув пульт на стол, Костя придвинулся еще ближе, вглядываясь в изображение застывшего на месте мужского силуэта. Но как ни старался рассмотреть лицо и телосложение человека, ничего у него не получалось. Кроме темного пятна, внезапно появившегося неизвестно откуда в сумраке ночи, не видно было ни зги.
Он вновь нажал на воспроизведение пленки.
Камера начала движение в сторону лестницы.
– Посмотри, – обратился он к напарнику. – Еще один силуэт. Похоже, что женский…
Новожилов воскликнул:
– Да это же Света!
Костя уставился на экран, боясь пошевелиться. Теперь он не сомневался – на пленке его возлюбленная.
– Боже, да куда ты идешь?! – будто разговаривая со Светой, вопил Новожилов. – Стой! Не двигайся!
У Кости вспотели ладони. Он с ужасом ожидал следующего кадра, но все же не мог оторвать взгляд от экрана. Камера отвернулась от девушки и двинулась дальше по коридору, мимо изображенных на стене граффити. Абстрактный рисунок в багровых тонах. Впереди показалась открытая дверь, ведущая на первый этаж.
Костя почувствовал, что внутри у него все перевернулось, и не потому, что он мог себе представить то жуткое зрелище, которое происходило за кадром в безлюдном коридоре в ту ночь, но потому что женщина которая здесь пострадала, была не только ему знакома, но и безумно дорога. Ему сотни раз приходилось видеть жуткие снимки с мест преступлений, но и они бы не вызвали и доли того, что испытывал он сейчас.
Когда объектив камеры сместился в обратную сторону, вновь сосредоточились на том месте, где находился женский силуэт, шок, вызванный тем, что Костя увидел, казалось, ввел его в ступор. Преступник, схватив Свету за волосы, тащил её вглубь темного коридора.
Костя отпрянул от экрана, словно отброшенный сильным ударом. Потрясение было таким сильным, что, казалось, он вот-вот закричит от боли.
Он поставил запись на паузу и уронил лицо в ладони.
– Все! Не могу больше…
– Послушай, нам надо досмотреть эту пленку, – настаивал Новожилов. – Иначе мы так никогда и не узнаем, что произошло со Светой.