— Б**ть, чуть не обосрался, дед, ты чего подкрадываешься? — гнев в парне бурлил и требовал выхода, но на такое говно даже рука не поднималась.
— Паря, ты как допьешь не выкидывай, дай мне бутылку, я ее завтра сдам, покушаю, а? — культурно попросил бродяга.
Парень странно посмотрел на него, потом посмотрела вся компания. Вожак стайки подростков достал непочатую бутылку пива, и протянул странному деду:
— На, возьми, и вали отсюда, от твоего запаха глаза режет, а бутылки утром соберешь, бить мы их не будем! Давай, иди, иди!
И Дымок отвалил, все больше убеждаясь, что сегодня его день. И немного самодовольно, расслышал, как одна из девиц, прижавшись к парню проворковала:
— Витюша, ты такой хороший, такой добрый! Даже несчастного бомжу пожалел! — с явным намеком на приятное продолжение вечера.
Вот. Хоть кому-то от его существования польза приключилась. Улыбаясь, старик пробрался по тайной тропе до своего тайного убежища, в старом коллекторе теплотрассы. А что, места много, постель хоть и из тряпок, но теплая. А тепло здесь круглый год от труб горячего водоснабжения, и люк закрывается достаточно плотно, чтобы зимой не мерзнуть. Но самая прелесть убежища в том, что заросли кустарника настолько густые и колючие, что даже зимой сюда мало кто проберется. А кто знал об этом люке, из старой гвардии, давно уже на том свете. Дымок не стал сразу лезть в коллектор, он хотел еще посидеть, наслаждаясь этим теплым вечером. Слегка пшикнув, бутылка легко открылась, и старик с удовольствием сделал глоток прохладного пенного напитка. Стало хорошо, а когда он глубоко затянулся горьковатым дымом заначенной сигареты, стало очень хорошо. Так он и сидел до самой темноты, глядя на восходящую луну и зажигающиеся звезды, с легкой ностальгией вспоминая свою прошедшую несложившуюся жизнь.
Он нисколько не огорчался, все уже дано перегорело, осталась только легкая грусть по былому. Он вообще не любил, когда его жалеют, если так посмотреть, то у него вполне хорошая жизнь, пусть порой и хочется есть, постоянно хочется есть, нечего курить, и сохраняется опасность для жизни. Но в то же время у него постоянно есть цель в жизни — пережить еще один день. Дымок улыбнулся своим мыслям щербатой гнилозубой улыбкой. Зря он так, нормальная у него была жизнь. Пусть и началась с детского дома. Но тогда, в советское время, там было не так и плохо, хорошая дружная компания, веселые проделки. А потом армия. Для детдомовца, обычна казарма мотострелковой бригады была как райский остров. Чисто, аккуратно, режим, гимнастика, питание три раза в день. Он тогда даже поправился. Даже на сверхсрок остался, потом школа прапорщиков.
Кончилось, правда, падением на слегка подвыпившего прапора ящиков со снарядами при очередном посещении склада боеприпасов. Бог уберег, снаряды не взорвались, а вот ногу покалечило сильно. Тогда же его уволили по инвалидности. Хорошо, что не по статье. Плохо стало на гражданке. Ему как детдомовцу, и инвалиду была положена квартира, но наступило такое время, когда просто так ничего не давали. Он долго скитался по учреждениям, и, наконец, получил заветное жилье. В старом полузаброшенном поселке около химзавода. Но это был его собственный дом. Как мог он его улучшал и обустраивал. Несмотря на инвалидность, подрабатывал где только мог, благо руки не из задницы растут. И денег всегда хватало и на еду, и на нехитрую одежду. Еще на старенькие книги хватало с книжного развала. А что ему еще делась, бедному инвалиду.
О семье он даже и не думал. Те с позволения сказать «дамы», которые интересовались им, Дымка совсем не интересовали. И так бы все и шло дальше, но их дом, пусть старый, пусть разваливающийся и неуютный, лет пятнадцать назад просто сгорел. И на этом все, погорельцы просто разошлись по родственникам, у кого были. А такие как он оказались на улице. И все, с этих самых пор единственным стремлением стало пережить еще один день. Интересных, грустных, веселых, а частенько и страшных историй в его жизни было много. Но благодаря своему необычному везению. Которое было напрямую связано с его опытом и невероятной интуицией, мужчина и получил кличку Дымок. Он частенько занимался попрошайничеством в подземных переходах и около магазинов.
Иногда даже пел надтреснутым противным голосом дембельские песни под старую расстроенную гитару. Удивительно, но именно эти песни давали больше всего дохода. В чес же тут была опасность. А в том, что нищих, которые просят милостыню и поют жалостливые песни, и которые живут сами по себе, таких почти нет. Как правило все попрошайки находятся под «крылом» бандитских группировок самого низшего пошиба. А наш герой раз за разом утекал от них, как дым. Единственная встреча в темном переулке, когда его зажали в тупике, и отступать было некуда, закончилось тремя трупами бандитов, и шрамом на животе у Дымка, все-таки в армии он не только портянки подсчитывал и патроны списывал. Кое чему бравые разведчики, тренирующиеся в их спортзале, любопытного парня, научили.