Опустившись на колени, он опускает руки в ледяную воду и умывает лицо.
Проводит руками по волосам, чистит зубы, обтирается влажным полотенцем и одевается, пытаясь согреть раскрасневшуюся кожу.
Вернувшись через несколько минут, он застаёт Джордан на своём спальном мешке, где она примеряет его шапку.
— Я просил не трогать мои вещи.
Показав ему язык, девушка тоже берёт полотенце и демонстративно уходит в том же направлении.
Подхватив брошенную шапку, Логан хмурится.
Теперь от неё исходит слабый запах персиков.
Всё дело в её шампуне, геле для тела, мыла, или чем она пользовалась, но от Джордан исходил немыслимый запах фруктов.
Она была дико угловатой, неловкой, трусливой и пряталась за него каждый раз, как видела мужчину без футболки.
У неё была белая, практически восковая кожа, на которой так отчётливо проступали тёмно-синие глаза.
Логан мотает головой, пытаясь выбросить ненужные мысли из головы.
Он не позволял себе думать о девушках слишком долго, чтобы теперь сдаться.
Она возвращается через двадцать минут.
Он уже успевает вновь развести костёр и вскипятить воду, открыть консервы и достать вилки, а она точно принцесса усаживается напротив и, вытянув ноги, принимается за завтрак.
Логан ненавидит её.
Ненавидит её взгляд, её руки, что так и норовят дотронуться до него, ненавидит её глаза, её длинную шею, её узкие запястья, её игривую улыбку, её длинные волосы, что попадают ему на лицо, когда он стоит рядом.
Ненавидит то, как она хвалит его способности открывать консервы, разводить огонь и находить самые дешёвые хостелы.
Ненавидит её машину, её одежду, её разговоры и понимает, что уже не может жить без этого.
Он собирался уйти несколько раз за последние дни.
Просыпался, лежал и боялся шелохнуться в ожидании того, что его тело каким-то образом без его же участия сможет трансгрессировать в другую реальность.
Ему пора ехать дальше.
Он не может оставаться здесь вечно, пока ещё есть деньги, нужно ехать в Европу, нужно найти комнату, устроиться на временную работу и наскрести ещё немного, если он собирается прожить ещё хотя бы месяц.
Он дал себе три дня.
Три последних дня рядом с ней, включая этот.
В голове уже роились сценарии их расставания.
Он скажет ей о том, что уезжает, а ночью оставит одну.
Он заставит её вернутся в Табаско, где её ждёт машина, и только там скажет, что уезжает.
Они вернутся в Табаско, и он сбежит ночью, когда она будет спать, или сбежит днём, отправившись куда-то, или скажет ей, послав на все четыре стороны.
От этих мыслей у него начинала болеть голова.
Он думал о том, что больше не будет часами слушать глупые рассказы о моде, туфлях и помадах.
Не сможет больше никому рассказать о том, что Монте - Альбан культурное наследие ЮНЕСКО, не будет бродить по Теотиуакан и с небрежным видом вести повествование этих мест.
Больше не будет двух спальников, двух банок консервов за один присест, поливания горячей воды на её голову.
Больше не будет её блеска для губ, её длинных ног, её улыбки, её запаха, её смеха, её восторженного взгляда.
Разве не этого он хотел?
Логан ненавидел себя за то, что сломался и позволил ей стать его попутчиком.
Он ведь неслучайно пытался сберечь себя от душевных ран, зачем пошёл на попятную?
— О чём ты всё время думаешь? – Джордан вырывает его из мира роящихся мыслей, облизывая вилку.
Улыбнувшись, она подвигает свой спальник ближе и устремляет на него сосредоточенный взгляд.
— Я думаю о том, что тебе просто необходимо кое-что увидеть в Мексике, если хочешь потом рассказать, что действительно здесь бывала.
— О, рассказы об этом больше по твоей части, - улыбается Джордан. – Ты у нас мистер Всезнайка.
Логан слабо улыбается, утыкаясь взглядом в жестяную банку.
Она ещё несколько минут сверлит его восторженным взглядом заинтересованных глаз, даже не подозревая, что через три дня его след в её жизни остынет.
~***~
В своей жизни Брендон Брикман никогда не делал лишь несколько вещей.
Он никогда не ел в постели, ведь крошки, это смерть нового поколения.
Они, будто ртуть рассыпаются по всей постели крохотными шариками и их не выудить из укромных уголков даже пылесосом.
Он никогда не смотрел новости утром понедельника, день итак обещал быть тяжёлым, совершенно ни к чему лишний раз убеждаться в том, что мир отвратителен, богачи отнимают последний хлеб у бедных, дети умирают от неизвестных болезней, а юный знаменитый подросток опять напился в клубе, и его рвало в сумочку подружки.
И последнее, что он никогда не делал.