Эвелин едва успевает открыть рот, как перед ней появляется поднос, полный капкейков и низкокалорийных пирожных с вишенкой.
Сухо улыбнувшись, Эвелин отодвигает поднос в сторону, она должна сбросить пару килограмм ради будущего торжества, не может же она позволить дочери так просто затмить её.
— Я не опоздал? – двери раскрываются, и в зале появляется Рассел.
На ходу расстёгивая пуговицы пальто, он прячет очки в карман и, откинув назад непослушные пряди волос, криво улыбается уголком губ.
Улыбнувшись ему в ответ, Эвелин привстаёт, чтобы принять будущего зятя в объятия.
Почувствовав под руками крепкие мужские плечи, она в очередной раз ловит себя на мысли, насколько же повезло Клео.
Он отстраняется, в его ярких, голубых глазах мелькают фонарики потолка.
Прижав ладонь к груди, Эвелин качает головой.
— Я обожаю тебя всегда Рассел, но зимой особенно.
Рассмеявшись, он бросает пальто на диван и опускается рядом с Эвелин.
На нем чёрный пиджак, прятавший под собой белую рубашку и тёмно-серые брюки, в руках привычно светится телефон, стрелки дорогих часов на запястье неумолимо бегут вперёд.
Возможно иногда Эвелин всё же жалела, что в своё время не смогла найти кого-то похожего и решила всю себя подарить журналу.
Что он дал ей взамен?
Одинокие, холодные ночи, дочь, которая не любит её и девчонку, что так отчаянно пыталась превратиться в того, кого Эвелин считала бы свои продолжением.
Лучше бы у неё был муж и уютный дом.
— Клео здесь? Когда я проснулся, её уже не было, - Рассел хмурится, пролистывая что-то в телефоне, и Эвелин отрицательно мотает головой.
— Нет, должно быть заехала в офис. Ты ведь знаешь её, в последнее время она фанатик своей работы, - закатив глаза, Эвелин делает последний глоток вина и ставит пустой бокал на поднос.
— Она проделала отличную работу, - засунув телефон в карман пиджака, Рассел кивает. – Кажется, с ней журнал расцветает.
— Молодёжь сейчас не поймёшь, в наше время мода была агрессивной, сегодня они ударились в простоту и душу, - пожав плечами, Эвелин раздражённо постукивает ногтями по подносу.
Опять эта девчонка её разочаровывает.
— Клео! – дежурившая у стеклянных дверей Брианна срывается с места и буквально втаскивает невесту в зал, когда та едва переставляя ноги, успевает удержать равновесие. – Мы заждались!
— Дочка, - Эвелин посылает Клео улыбку, что для окружающих означала «милая, как же я тебя люблю » а на самом деле была «убейте её прямо сейчас».
Клео слабо машет ей рукой в ответ и позволяет Брианне утащить себя за ширму.
Там не так красиво, как в зале.
Всё обито тёмно-серым сукно и ни одного зеркала.
Маленький диванчик, пара стульев.
— Раздевайтесь, - руководит Брианна и в душном помещении, точно по щелчку пальцев появляются две женщины, облачённые в чёрное.
-Не волнуйся милая, не стесняйся, - заботливо говорит одна из них, расстёгивая плотный чехол.
— Я… не стесняюсь.
С шумом сглотнув, Клео снимает пальто и послушно стягивает платье, оставшись в нижнем белье.
— Бюстгальтер нужно будет другой подобрать, - бормочет Брианна, изучая её.
Уведя взгляд в сторону, Клео обмякает, точно кукла готовая к тому, что сейчас её оденут.
Поправив очки, одна из тёмных ангелов салона улыбается Клео.
— У меня здесь несколько булавок милая, не бойся. Это для укрепления лифа, мне кажется, платье нужно будет сделать поуже.
— Да, да, - перебивает женщину Брианна. – Клео, больше не худей. Ещё немного и смотреться будет уродливо.
Кивнув, Клео послушно поднимает ногу, чтобы войти в платье.
Вокруг её ног шуршит мягкая ткань и плавно поднимается выше.
Оно немного холодное, цвет слоновой кости прикрывает её бледное тело.
— Цвет идеальный, - бормочет Брианна. – Она слишком бледная для белого, будто раздетая была бы.
Поднявшись с корточек, женщины обходят Клео с двух сторон и она, точно лебедь вытягивает руки, позволяя облачить их в кружевные рукава.
Подавшись вперёд, женщина вытаскивает изо рта крохотную булавку, закрепляя её на талии Клео.
— Ты будешь очень красивая в этом платье. В свой самый счастливый день в жизни.
Слова женщины возвращают Клео в реальность.
Нахмурившись, она переводит взгляд на неё и та отвечает тёплой улыбкой, но она ломается о холодные, поджатые губы Клео.
— Это самый счастливый?
Женщины на мгновенье замирают, в комнате повисает напряжённая тишина и лишь пришедшая в чувства Брианна приводит атмосферу в чувства, ударив в ладоши.
— Так, не останавливаемся! Ставим последние булавки, и Клео выходит.