— Нет, Рассел не сделает мне предложение.
Усмехнувшись, Эвелин подаётся вперёд, точно заговорщица.
— Брось детка, я уверена в тебе больше, чем ты сама. Он сделает предложение, даже не сомневайся. Я грежу внуками, они получатся потрясающими. Красивыми и умными.
Дети от Рассела.
Кучка крохотных, озлобленных на весь мир гномиков.
Они будут спать со счётами в руках и даже сквозь сон шептать о деньгах.
Время-деньги, время-деньги.
Они возненавидят свою мать за глупость, своего отца за невнимание и сдадут их в дом престарелых, где Клео до последнего дня своей жизни будет смотреть в морщинистое лицо человека, которого не любит.
— Я не… готова к браку.
Сказать, что она не выйдет замуж, за Рассела было бы слишком жестоко.
Лучше более мягкая формулировка.
— Брось, тебе так только кажется. Есть разные женщины Клео. Некоторые рождены для успеха, бизнеса, и семья для них, это дело десятое. Они не могут удержать семейный очаг так, как нужно. А ещё есть идеальные жёны, они всю жизнь проведут за спиной мужа, воспитывая детей и жаря мясо, но их семейный очаг будет тёплым и надёжным.
Себя Эвелин явно относила к типу удачливых женщин бизнеса, а Клео к неумехам – домохозяйкам, нанимавшим по семь нянь на неделю и тихо спивавшимся на заднем дворе с передником в обнимку.
— Я поговорю с Расселом, - сделав глоток воды, Эвелин отодвигает тарелку, на ней было всего пять креветок, но она не съела и половины.
— О чём поговоришь? – Клео повторяет движения за матерью, стараясь избавиться от мерзкого вкуса фасоли во рту.
— О браке. Чем скорее мы сможем использовать твои яйцеклетки, тем лучше. Пойми, чем старше женщина, тем тяжелее ей рожать. Ты не представляешь, как мне было трудно произвести на свет тебя.
— Боже мой, - судорожно вздохнув, Клео хватается за голову. – Мама, прошу, не будем о моих яйцеклетках.
— Почему? – Эвелин озадаченно хмурится.- У тебя что-то не в порядке? Постой, секундочку…
Подвинув к себе сумку, Эвелин одним властным, быстрым движением извлекает на свет ежедневник.
Даже вещи не смели её ослушаться.
Пролистав вперёд страницы исчерченной книжки, женщина поправляет очки.
— Твой цикл кажется ровным, только в прошлом месяце месячные пришли на день раньше…
Глаза Клео изумлённо округляются, она даже не замечает, как Марк забирает тарелки с закусками, наполняя бокалы водой.
— Ты… высчитываешь,… откуда ты знаешь мой цикл?
— Детка, я всё знаю, - захлопнув ежедневник, Эвелин одаривает Клео победоносной улыбкой, в ней так и читалось «да, я контролирую твою жизнь куда лучше тебя».
— Какой… ужас.
— Не слишком обильные? Надеюсь, ты следишь за…
— Господи, мама! – восклицание получается несколько громче, нежели планировала Клео.
Женщина за соседним столиком, где канделябры отбрасывали тени на её лицо, привстаёт, пытаясь понять, кто поднял шум.
— Эвелин?
— Альма? – не смотря на то, что выражение лица у Эвелин похоже на гримасу маньяка-убийцы, она надевает блаженную улыбку, и, обернувшись, раскидывает руки в стороны. – Боже, какая встреча!
Поднявшись, женщина перебрасывает достающие почти до пояса густые, светлые волосы, больше напоминавшие гриву, за спину.
Клео морщится, когда видит её лицо. Оно кажется слишком вытянутым, нос слишком длинным и слишком маленькие глаза терялись на его фоне.
Худощавая фигура была скрыта за длинным платьем, волочащимся за ней по полу.
— Я не видела тебя почти три года! – женщина обнимает Эвелин, обдавая их столик специфическим запахом парфюма, больше напоминавшим мочу.
Эвелин отвечает на её слова широкой улыбкой, почти искренней.
— Кажется, я не видела тебя столько же.
— А это Клео?
Она честно пыталась сбежать от этого любопытного взгляда, но ничего не вышло.
Придётся подниматься, изображать очаровательную дочку и выдавливать из себя улыбку.
— Здравствуйте.
— Боже, как она выросла, держите меня! Она же совсем большая! Господи, Эвелин, когда она успела? Ты отвезла её на остров, где время идёт быстрее?
Эвелин заливисто смеётся в ответ, Клео тоже пытается смеяться, но в голове лишь мысли о смотавшемся Логане Андресоне и не заполненных им формах.
— Да, дети растут.
— Только не мои, потому что у меня их нет, - рассмеявшись, Альма хлопает Эвелин по плечу. – Но твоя дочка красавица, когда замуж?
— Надеемся, уже скоро, Рассел Бломфилд наш жених.
Глаза женщины театрально округляются, рот открывается и на лице появляется ещё десяток морщин.
— Серьёзно? Бломфилд? Девочка, тебе повезло, роскошный мальчик, роскошный. Он был на нашем показе, я глаз отвести не могла.