— Почему… так пахнет кровью? — нахмурившись, бросила взгляд на оборотня. Он принюхиваясь смотрел на меня обеспокоенно.
— Что? — поняла не сразу. Подорвавшись, начала вертеться, точно собака за хвостом, — Чиёрт! Черт! Чёрт! Чёрт!
Пятна на штанах ещё не было, но это не значит, что его не было на нижнем белье.
— Маковка?
— Будь добр, — раздражённо начала, резко оборачиваясь к нему, — доставай все обезболивающие таблетки и грелку!
Грязно выругавшись, быстрым шагом направилась в комнату, а точнее в туалет. Радует лишь то что прокладки были и ждали своего часа…
— Маковка!
Часть 19. Посвящение в дела собачьи
Глава 19.
Дурлан.
— Такое бывает… — слышал я усталое. У кого бывает? У припадочных? У них же тоже что-то похожее? Как только припадок, так боль и дальше? Я сжал челюсть, подовая болеутоляющее.
Её рассказы о том, что пару раз боль доходила до того, что вызывали скорую, не радовали. Но она старалась убедить меня в том, что в этот раз всё прошло даже хорошо. Лишь неприятная боль. Которая не дает ей встать и убрать грелку от низа живота.
Это вообще нормально? Что бы так?
Она приняла таблетки, вскрывая пластину. Встал подходя к столику, наливая воду в стакан.
— Ты что делаешь? — нахмурился, останавливаясь.
Она просто проглотила горькие таблетки, даже не поёжившись. Она смотрела на меня. Я на неё. И мы оба не понимали.
— Ну… я привыкла? Вода не всегда может быть рядом, а если не умеешь есть их так, каким бы вкус не был, то возможно умрёшь? — она пожала плечами, укутываясь в плед, — но воду давай, эти и правда горькие. Послевкусие от них… Бр-р!
Прикрыв глаза выдохнул. Эта девчонка меня в могилу сведёт.
Это я ещё молчу про тот момент, когда всё только началось. Всего пара часов, а она уже ходить от боли не может. Я настаивал на осмотре врача, но она отказалась, рассказывая о том, что это у неё нередко и она просто перенервничала.
Отдал ей этот злосчастный стакан. Приподнявшись, она жадно выпила всё до последней капли, отдавая его мне обратно.
— Ты мне обещал рассказать про ваши соба… волчьи обычаи.
Сел рядом, доставая детскую книгу. Я готовился.
Да уж… Когда я думал, что встречу свою пару, мы с ней неделю из спальни не выйдем. Образуется какая-нибудь связь… А всё что я сделал в итоге встретив её? Поставить метку и… разочаровать её.
В последнее время думаю провести обряд слияния, а после роскошную свадьбу. Ту о которой мечтают девочки. Чтоб у моей маковки и платье её мечты было. И торт… О чём там ещё девочки мечтают? Чтобы цветами всё украшено было, да? Скатерти там разные… Тарелки…
— Поимей уважение, перестань хотя бы в слух называть нас «собаками», иначе я поимею тебя.
— Оу… в ход пошли угрозы?
Смотря на мою Маковку, я совсем не понимал Дамира. Того Дамира, до встречи с Аликой. Сужу конечно, по его же рассказам… Как на неё можно злиться? Сейчас смотря на пару, всё что хочу я и мой волк, это чтобы она нас обняла. Гладила и целовала. Котики же помогают во время болезней? Чем плох оборотень?
— Многое знаешь о иерархии в волков? — спросил, подсаживаясь ближе, чтобы она могла видеть картинки.
— Хм… Волки — лекари леса… Там есть альфа, папа стаи. А есть омега… Слабак в стае? Они вроде как груши для битья? Более сильные срывают свою злость на них. — Маковка задумчиво смотрела на потолок, прижав одну руку к животу, — Вроде некоторые волки выбирают пару на всю жизнь… Кто-то уходит из стаи. Иногда одиночки тоже образуют пару… А в стае… Вроде стариков и маленьких волчат кормят помощники Альфы и он сам. Папе стаи всегда достается самый большой кусок. Омегам вроде объедки?
— На удивление ты много знаешь… — осторожно коснулся губами её виска, с сожалением отмечая, как она поёжилась. Каждый раз, видя как она реагирует на мои касания, внутри всё скребёт и пересыхает. — Специально интерисовалась?
— Да нет… Мультик смотрела. Про волков. И… как-то в парикмахерской сидела, ждала когда окрашивание сделают, там дискавери было, там и рассказывали.
— Хм… — усмехнулся. Как мило-о… Её так и хочется затискать… Особенно, когда она только проснётся. Такая сонная… Такая домашняя… Такая моя… — Что-то схожее и есть у нас.
— Тоже слабых травите?
У меня в зобу дыхание спёрло, когда она нервно переложила голову с подушки на мои бёдра. Она не смотрела на меня, отвернувшись, но я прекрасно видел, как покраснели кончики её ушек…
— Нет. Формируются стаи. Альфа, это самый сильный и ответственный — вожак. Он заботиться о стае. Альфу могут избрать, а может быть и такое, что он бросит вызов прошлому альфе. В стае, каждый выполняет свои обязанности. Каждый играет свою роль. Смысл стаи в том, что жить так куда удобнее. Каждый помогает друг другу. А любые проблемы решает альфа.
— И ты…
— Да. Я альфа. А ты, моя Луна.
— Луна? Спутник?
— Хах… Для оборотней важна луна. В полную луну мы становимся и сильными, и слабыми одновременно. Луна может наделить тебя силами, а может и слабостями. У любой пары оборотня такие же… функции? Прости, не хотел обидеть. Не подобрал других слов.
Я коснулся её лба, начиная гладить её по голове. Она закрыла глаза, слушая.
— Но Луной зовётся только пара альфы. Как ты выразилась, если альфа — папа, то луна автоматически становится мамой стаи. Она освещает путь не только своей пары, но и всей стаи. От луны зависит альфа. А от альфы стая. Такой вот парадокс.
— Сколько лю… нелюдей в твоей стае?
— Восемьдесят четыре, плюс восемь пар ждут пополнения.
— Воу… потише ковбой… Ты прям всех помнишь… И…стой, а где они все? Я в доме видела…
— Ты думаешь они живут в моём доме? — засмеялся наклоняясь, не сдержался, чмокая её в лоб. Она почти даже не морщилась! Отложив книгу, лёг рядом, обнимая её кокон.
— А где ещё? — пробурчала тихо, смущённо так. Ещё и отвернулась. Какая прелесть!
— За стенами моего особняка. Там сразу же идёт небольшой посёлок. Мой дом… как ратуша в этой… «собачьей деревни»
Её смех рождает такую радость внутри. Лишь бы она побольше улыбалась! Лишь бы побольше смеялась!
— А… мне можно туда?
— Конечно… Как только тебе станет лучше, так мы прогуляемся в городке… Обещаю, маковка моя.
Часть 20. Не ожидал от тебя таких наклонностей
Глава 20.
После первого разговора с психологом стало… легче?
Я правда и половины того, что было не помню. Все разговоры и слёзы были будто во сне. Мы говорили о моих родителях. Увы, нечто особо личное я так и не решилась рассказать. Прекрасно меня понимая, малая женщина, ласково гладя меня по голове, дала мне тетрадь. Простую. В 12 листов.
Мне надо выписать сюда всё, что я не могу сказать по тем или иным причинам. Всё, что задевало меня. Пописать все обиды. А потом сжечь. Просто сжечь тетрадь.
Ещё как вариант мне предлагали технику «стула». Но я чувствовала себя крайне глупо, разговаривая с пустотой. Поэтому мы от неё отказалась.
Расчёсывая волосы, я смотрелась в зеркало. По виду и не сказал бы никто, что я плакала. Глаза сухие, не красные. Единственное, я всё ещё шмыгала, всхлипывала и икала.
В чём виноваты дети? Никогда этого не понимала. Это ведь не они решают родится, а родители завести ребёнка. А на деле? Рожают себе нянек для младших и бесплатную обслуги, лишая ребёнка детства и личной жизни.
Они желают себе послушных и удобных детей. Тех, кто будут приносить домой одни пятёрки, идти на золотую медаль и красный аттестат. Тех, кто ходит одновременно на двадцать кружков и занимает призовые места. Ещё бы! И всё для того, чтобы им можно было хвастаться! Чтобы другие завидовали!