Барон повернулся к микрофону селектора.
– Летим к моему личному озеру.
Дирижабль скользнул в небе над поместьем и повис над серо-стальной водой рукотворного озера. Повинуясь заранее отданному приказу, пилот завис над озером на высоте десять метров.
Увидев, что за сюрприз приготовил ему дядя, племянник инстинктивно попытался залезть в дирижабль по цепи, на которой висел.
– Не надо, дядя, я все понял…
Последние слова Раббана потонули в лязге замка последней цепи. Огромный человек полетел вниз, дико крича и извиваясь всем телом.
– Мне кажется, что раньше я тебя об этом не спрашивал, – крикнул барон вслед Раббану. – Ты умеешь плавать?
На берегу озера были расставлены люди Криуби со спасательным оборудованием, готовые вытащить из воды незадачливого Раббана. В конце концов, не мог же барон всерьез рисковать жизнью своего единственного подготовленного наследника. Владимир никогда не признался бы в этом племяннику, но в душе был очень рад, что избавился от этой постоянно кровоточащей язвы – Абульурда. Надо обладать смелостью, чтобы так расправиться с родным отцом. Смелостью и беспощадностью. А это хорошие харконненовские черты.
Но я еще более беспощаден, думал барон, пока дирижабль приближался к посадочной площадке. Я показал ему это, чтобы он не попытался убить меня. Зверь Раббан должен охотиться только на слабую дичь и только по моему приказу.
Однако у барона Харконнена были и иные, более серьезные проблемы. Телесное здоровье его продолжало неуклонно ухудшаться. Недавно он сумел достать импортные лекарства, которые помогали сохранять энергию и снимали отек и вздутие, но с каждым днем требовались все большие и большие дозы, чтобы поддерживать форму, и это при том, что никто не знал, какие побочные эффекты присущи лекарству.
Барон вздохнул. Как тяжело заниматься самолечением, если вокруг нет ни одного настоящего врача. Владимир Харконнен уже потерял счет врачам, убитым за некомпетентность.
Некоторые утверждают, что предвкушение гораздо лучше обладания. На мой взгляд, это полнейший вздор. Каждый глупец может вообразить желаемую награду, я же предпочитаю нечто осязаемое.
В Резиденцию императорского представителя на Арракисе пришло секретное донесение. Оно проделало долгий путь, прежде чем попасть в руки адресата. Многочисленные курьеры, пересаживаясь с одного лайнера на другой, передавали его друг другу, как эстафетную палочку. Было такое впечатление, что мастер-исследователь Хайдар Фен Аджидика изо всех сил стремился оттянуть момент, когда его послание попадет в руки Хазимира Фенринга.
Это было очень странно; тлейлаксы и так тянули время на протяжении двадцати лет.
Фенринг, сгорая от любопытства, унес цилиндр с письмом в башню Резиденции, в свой личный кабинет, представляя себе те страшные наказания, которые он обрушит на голову мастера-исследователя, если он снова начнет придумывать оправдания своего ничегонеделания.
Интересно, о чем плачется гном на этот раз?
Усевшись у окна, прикрытого защитным полем, приглушавшим ослепительно яркий свет солнца, Фенринг, мурлыча себе под нос какой-то мотив, приступил к трудному процессу расшифровки послания. Цилиндр открывался только от прикосновения ладони Хазимира. Это было настолько сложно, что казалось просто никому не нужной демонстрацией способностей творить чудеса. Эти карлики не были невеждами, нет, но они раздражали. Фенринг был уверен, что в письме содержатся требования новых реактивов и расходных материалов, подлежащих оплате из императорской казны, и продолжения набивших оскомину обещаний.
Хазимир расшифровал текст и с изумлением уставился на бессмысленную тираду, получившуюся в результате декодирования. Фенринг понял, что текст зашифрован дважды, и снова принялся за работу. Расшифровка заняла еще добрых десять минут.
Когда наконец появился первоначальный текст, у Фенринга расширились и без того огромные глаза. Он зажмурился и еще раз перечитал письмо Аджидики. Это было поразительно.
Начальник охраны Уиллоубрук встал у двери, проявляя излишнее любопытство к полученной депеше. Он знал о бесчисленных заговорах и интригах императора Шаддама Четвертого, душой которых был Хазимир, но, дорожа головой, как правило, не задавал лишних вопросов.
– Вы не желаете перекусить, мастер Фенринг?
– Пошел вон, – не отрываясь от письма, произнес Хазимир, – а не то я отошлю тебя в Карфаг, в штаб-квартиру Харконненов.
Уиллоубрук мгновенно исчез в коридоре, прикрыв за собой дверь.