Выбрать главу

Томас Мертон

ДЗЭН и ГОЛОДНЫЕ ПТИЦЫ

Оглавление

Вступительное слово автора

Изучение дзэн

Христианские взгляды на дзэн

Д. Т. Судзуки: человек и его деятельность

Мудрость Пустоты

Дайсэцу Т. Судзуки: «ЗНАНИЕ и НЕВИННОСТЬ»

Томас Мертон: «ВОЗВРАЩЕНИЕ РАЯ»

Заключение Дайсэцу Т. Судзуки

Заключение Томаса Мертона

Послесловие

Вступительное слово автора

Там, где лежит падаль, кружат и садятся хищные птицы. Жизнь и смерть — не одно и то же. Живущие терзают мертвых, чтобы извлечь для себя пользу. Мертвые от этого ничего не теряют, а только приобретают — освобождая место под солнцем. Или, по крайней мере, нам так кажется — если мы мыслим в терминах приобретения и потери. А вы, подходите ли вы к изучению дзэн с намерением что-то приобрести? Этот вопрос не подразумевает обвинения. И все же это очень серьезный вопрос. Ведь когда много суеты вокруг «духовности», «просветления» или же просто «продвинутости», это скорее всего потому, что где-то стервятники кружат над трупом. Это кружение и высматривание, это спускание вниз и празднование победы нельзя назвать Изучением Дзэн, хотя все это может быть полезно в других отношениях. Ибо все это насыщает голодных птиц.

Дзэн никого не насыщает. В нем ничего нельзя найти. Птицы могут прилететь и покружить некоторое время в том месте, где, как предполагалось, находится тело. Но вскоре они улетают прочь. И тогда внезапно проявляется никто, или ничто, которое было там всегда. Это Дзэн. Он присутствовал с самого начала, но стервятники не увидели его, потому что это не их пища.

Изучение дзэн [1] 

Лучше увидеть лицо, чем услышать имя.

Дзэнское изречение

«Ничто не может быть понято или представлено, — сказал Леви-Строс, — в отрыве от основных элементов своей структуры». Леви-Строс изучал примитивные системы кровного родства и говорил о ключевой роли, которую играет в них дядя по материнской линии. Я должен признать с самого начала, что дядя по материнской линии не имеет никакого отношения к дзэн. И впредь я не намерен доказывать, что они имеют нечто общее. Однако утверждение Леви-Строса универсально. «Ничто не может быть понято или представлено в отрыве от основных элементов своей структуры». Это рождает любопытный вопрос: можно ли дзэн каким-то образом вписать в структуру антропологии? И если да, то можно ли тем самым его «понять»? Когда вопрос задан, очевидно, что ответить на него можно и «да», и «нет».

В той мере, в которой дзэн является частью социального и религиозного комплекса; в той мере, в которой он кажется нам связанным с другими элементами культурной системы, — «да». Другими словами, в той мере, в которой дзэн является дзэн-буддизмом, — «да». Но при этом культурной системе соответствует скорее буддизм, чем дзэн. Чем ближе, в нашем понимании, дзэн к буддизму, тем больше у нас шансов увидеть в нем выражение культурных или религиозных устремлений человека. В этом случае можно утверждать, что дзэн обладает какой-то особой структурой — или что основные требования дзэн «структурированы» и поэтому их можно изучать научными методами. После этого следует признать, что дзэн обладает определенным характером, который можно исследовать и «понять».

Когда дзэн изучают подобным образом, его рассматривают в контексте истории Китая и Японии. Его считают продуктом индийского буддизма, китайского даосизма и даже конфуцианства. Его видят в свете культуры династии Тан, в связи с учением различных буддистских школ. Его связывают с другими культурными движениями. Изучают также проникновение дзэн в Японию и его ассимиляцию японской цивилизацией. И тогда многие понятия, относящиеся к дзэн, начинают казаться очень важными, даже основополагающими. Дзэндо, или зал для медитации. Практика дзадзэн. Изучение коанов. Одежда дзэнского монаха. Поза лотоса. Поклон учителю. Диалог с роси и способы, с помощью которых роси помогает ученику достичь кэнсё, или сатори, и подтверждает его просветление.

Дзэн, увиденный в таком свете, можно сравнивать с другими религиозными традициями — например, католицизмом, с его таинствами, литургией, умной молитвой (которую в наши дни почти никто не практикует); с его почитанием, заповедями, теологией, Библией; с его соборами и монастырями; с его иерархией духовенства, церковными соборами и энцикликами.

Можно долго изучать дзэн и католицизм и прийти к выводу, что они очень разнятся. И все же у них есть некоторые общие черты. Они являются религиями. Дзэн — это азиатская религия, а католицизм — религия западная, иудейско-христианская. Первая предлагает человеку метафизическое просветление, тогда как вторая — теологическое спасение. К обеим религиям можно относиться как к диковинкам, как к любопытным пережиткам прошлого, которые украшают нашу жизнь подобно театру Но, скульптурам Шартра (Chartres) и музыке Монтеверди (Monteverdi). Можно продолжать исследования дальше и прийти к ошибочному выводу, что поскольку дзэн прост и аскетичен, у него много общего с учением Ордена цистерцианцев, монахи которого также жили в большой строгости. Действительно, эти две традиции демонстрируют великую любовь к простоте, и вполне возможно, что в XII веке основатели цистерцианских монастырей в Бургундии и Провансе были вдохновлены неким подобием инстинктивного дзэнского видения. Ведь в построенных ими храмах до сих пор царит атмосфера светлой простоты и одиночества, которая в дзэн называется ваби.

Тем не менее, если изучать дзэн и католицизм как «структуры», как «системы» и как «религии», они смешиваются не лучше, чем вода и масло. Можно представить себе, как представители обеих сторон — дзэндо и университета, католического монастыря или папской курии — соберутся вместе для вежливого ученого диспута, но различия между их позициями при этом останутся прежними. Затем они снова вернутся в свои структуры, снова окунутся в свои системы и, возможно, сделают для себя вывод, что духовные традиции христианства и буддизма всецело несовместимы. Все это верно до тех пор, пока дзэн рассматривается прежде всего как дзэн-буддизм, как буддистская школа или секта, входящая в состав системы, которую мы называем буддистской религией.

Однако, когда мы присматриваемся более пристально, оказывается, что самые серьезные и ответственные последователи дзэн вначале отрицают, что их учение — религия, затем отрицают, что это секта или школа, и в конце концов отрицают, что дзэн вообще относится к буддизму и его структуре. Так, великий японский дзэнский мастер Догэн, основатель секты сото, категорически заявил: «Каждый, кто считает дзэн буддистской школой или сектой, называя ее дзэн-сю (сектой дзэн), есть дьявол».

Фактически, определить дзэн в терминах религиозной системы или структуры означает полностью потерять его — или, лучше, полностью не понять его, потому что в словах нельзя потерять то, что в словах нельзя найти. Дзэн не относится к тем вещам, смысл которых становится ясен, когда их помещают в некоторые рамки или описывают их характерные признаки, чтобы потом, при виде чего-то соответствующего описанию, воскликнуть: «Вот оно!» Дзэн невозможно понять, отнеся его к какой-либо категории, отличной от всего остального: «Вот это, но не вон то». Так, по словам доктора Судзуки, дзэн «находится за пределами мира противоположностей, созданного мыслительными разграничениями... Он пребывает в духовном мире недвойственности, где возможна только абсолютная точка зрения». Однако подобные высказывания также становятся ловушкой, когда мы, следуя западной платоновской традиции, отделяем Абсолют от относительного мира. Поэтому Судзуки сразу же продолжает: «Абсолют никоим образом не отличается от относительного мира... Абсолют пребывает в мире противоположностей, а не вне его».[2]

вернуться

1

Впервые опубликовано в издании: Cimarron Review (Oklahoma State University), June, 1968.

вернуться

2

D. Т. Suzuki, The Essence of Buddhism, London, 1946, p. 9.