Сказывают: когда, тоской обуян,
Свесив копье, назад возвращался Мингйан,-
Ясная, как луны золотое стекло,
Легкая, точно ласточкино крыло,
Нежная, как виденье при лунном луче,
Обликом напоминающая зарю,
С длинным кувшином на смуглом, прекрасном плече, -
Девушка вышла навстречу богатырю
И поклонилась ему. "Сестрица, привет!"-
Всадник воскликнул. Зашевелились в ответ
Алые, сложенные сердечком уста,- Тщетно!
С гортанью связала язык немота,
Вымолвить слова красавица не могла!
Спешился всадник и в землю всадил копье.
Снял он подушку с узорчатого седла,
Девушку вежливо усадил на нее.
Губы разнял ей нагайки своей черенком,
И заглянул он в горло. Из горла извлек
Восемь иголок, поставленных поперек
Нежной гортани... Трубку набив табаком,
Девушке предложил затянуться дымком
И вопросил: "Чья вы дочь? Кто над вами
глава? Ясны, правдивы да будут ваши слова".
Очаровав улыбкою богатыря, Молвила:
"Правду, милый мой брат, говоря,-
Трудно мне с вами правдивой быть до конца.
Если же мы сговоримся - наши сердца
Счастье найдут и на грешной земле молодой!
Так приказал мне турецкий хан золотой:
"Если заметишь хотя бы единую тень
На стороне, где всегда занимается день,-
Мне сообщи, пред очами моими предстань".
Восемь иголок воткнул он в мою гортань,
Чтоб не болтала... Пошла на разведку - и вот
Я увидала в средине жаркого дня
Красную пыль, упиравшуюся в небосвод,
Красную пыль, надвигавшуюся на меня.
"Сколько же сотен и тысяч скачет сюда
Ратей враждебных?"- подумала я тогда,
И увидала я только вас одного.
Все позабыла, хочу сейчас одного,-
Знать я хочу: какой кобылицей рожден,
Конь-бегунец может быть красавцем таким?
Женщиною какой белолицей рожден,
Конный боец может быть красавцем таким?
Искре единой не стать пожаром вовек,
И в одиночестве не живет человек.
Воин! Душа моя - вашей душе сродни,
Соединим же наши грядущие дни,
Пусть наши судьбы станут единой судьбой!"-
"Мы у различных владык на посылках с тобой,
Сможем ли мы единое счастье найти,
Если мы вечно в разъездах, всегда в пути?
Где же мы встретимся, в разные стороны мчась?
Все же супругой назвать хочу я тебя.
Вот мой ответ: открой мне дорогу сейчас,
И на обратном пути захвачу я тебя,-
Молвил Мингйан.- Как поступишь? Решай сама!"
"Если мужчина просит - плохо весьма.
Но отказать ему - хуже в тысячу раз.
Вот мой ответ: открою дорогу сейчас.
Если сумеете вы проехать по ней,
То поезжайте, желаю вам долгих дней,
А не сумеете - оставайтесь со мной".
И расстегнула бешмет из шелков дорогих.
Девять под ним оказалось бешметов других,
В самом последнем имелся карман потайной.
Вынула девушка черный ключик стальной,
В сторону копий густых взмахнула ключом.
И появилась тропа, шириною в ушко
Тонкой иголки. Мингйан, вздохнув глубоко,
Больше не спрашивал девушку ни о чем...
Бумбе-стране помолившись, вскочил на коня.
Молвил Соловому: "Ты выручай меня,
Я по такой тропиночке ввек не пройду!"
И золотую Мингйан отпустил узду.
И, золотой не чувствуя крепкой узды,
Славный скакун пошел по следам паука –
Десятилетней давности были следы,
Полз он дорогою маленького жука –
Двадцатилетней давности были следы,
Сквозь наконечники полз он узкой тропой,
Еле ступал на цыпочках черных копыт
И, наконец, оставил тропу за собой.
Девушка смотрит - душа у нее кипит!
Наземь кувшин высокий швырнула в сердцах,
Ножками топоча, закричала в слезах:
"Ах, поступила сейчас бестолково я!
Ах, упустила красавца какого я,
Ах, упустила, счастье свое погубя.
Этой тропинкой, думала я про себя
Ты не сумеешь пробраться, красавец мой!
Ну, так и быть! С исполненьем задуманных дел
Благополучно к себе возвращайся домой,
В милую Бумбу - людского счастья предел!"
Дальше помчался. Возникла гора перед ним,
И на вершине покоились небеса.
И, на вершину взобравшись, взглядом одним
Воин окинул четыре конца земли.
Красная башня, как пламя, пылала вдали.
Всадник, покинув копий стальные леса,
"Это и есть турецкого хана дворец!"-
Молвил себе самому луноликий боец
И скакуна пустил на зеленый простор,
К водам прохладных потоков, и сам развел,
Жимолости наломав, высокий костер,