Вы призываете, что, ни слово, его!"-
"О мой Шовшур, отрада моя из отрад!
Стану считать я семеро суток подряд -
Не перечислю Хонгра достоинства все!
Что перед ним хваленые воинства все!
Был бедняком я - был он моим скотом.
Был я сироткой - был он моим хребтом.
Края родного живой он крепостью был,
Лаской моей и моей свирепостью был.
Был он гонителем всех осужденных мной,
Был победителем всех побежденных мной!"
И половины похвал он не досказал,-
Семьдесят раз громкозвучно проржал Аранзал:
"Ежели, человек, не измучился ты
И по стране родной не соскучился ты,-
Я, рыжий конь, по Бумбе затосковал!"
И задрожал властелин, услышав коня.
Сразу же был оседлан скакун Аранзал,
Сразу была стальная надета броня,
Сел на коня богатырь, Шовшура позвал:
"Видишь, вдали дугой искривлен перевал,
Выступил кряж и другой за ним, потемней?
Это - владенья матери доброй твоей.
Алый Шовшур, на вершину мать отвези,
К родичу, хану Шиджину, мать отвези!
Знай, мальчуган: от отца рождается сын,
Чтобы надежной опорой родине стать.
Помни, что Бумба в тебе нуждается, сын!
Только доставишь на место милую мать,
К Северной Бумбе скачи", - приказал нойон.
И поскакал, своей быстротой упоен,
Рыжий скакун, будто зайцем встревоженным был:
Долгие годы скакун стреноженным был...
Перевалил через горы вечные он,
И переплыл моря быстротечные он.
Вскоре возрадовалась нойона душа:
Видит он земли свои, разлив Иртыша!
Берегом Сладкого моря нойон полетел,
Ищет он башню, которой Хонгор владел,
Ищет... ужель застилает глаза пелена?
Там, где когда-то Хонгра дворец блестел,
Выросла жесткая, редкая белена!
Джангар спешит к воротам своей бумбулвы.
Крикнул Цеджи: "Твой отец, владыка владык,-
Как бы противник ни был высок и велик,-
Шею сгибал, и, вражий кушак натянув,
Быстро к бедру своему супостата пригнув,
Ногу ему подставлял могучий нойон.
Как бы противник ни был тяжел и силен,
Так поднимал его Джангар в прежние дни,
Что над землею болтались ноги одни!"
Так мальчугана воодушевлял мудрец.
Бился еще две недели юный смельчак,
И, придавив Догшона Гюргю наконец,
Он ухватился рукой за вражий кушак,
Ногу подставил врагу и сумел пригнуть
Быстро к бедру неокрепшему ханскую грудь.
И закачались, тяжелые, как стволы,
Ноги владыки над белым камнем скалы.
Мальчик бросал его через себя, пока
Не превратились в решёта шулмуса бока,
Не взволновалась вода десяти морей,
Не покраснели корни сухих ковылеи,
Не обеспамятовал владыка теней,
Не растянулся Гюргю до ста саженей
И на песок не упал, могуч и высок,
Вниз животом... И Шовшур к нему подбежал,
Ханскую голову крепким локтем прижал,
На семь локтей голова зарылась в песок...
Поднял его мальчуган и, крикнув: "Держи!"-
Хана шулмусов подбросил Алтану Цеджи.
Тот не сумел Гюргю подхватить впопыхах.
Воин отличный, опытный в ратных делах,
Лютый Гюргю пустился к своим войскам –
Неисчислимым, подобным густым пескам.
Даром, что был Шовшур неумел и юн,
А полетел за шулмусским владыкой он,
Тучи задел сандаловой пикой он.
Также помчался и резвый рыжий скакун,-
Опередив Аранзала, догнало дитя
Непобедимого великана Гюргю,
И, в богатырской руке шулмуса вертя,
Тридцать раз оземь ударило хана Гюргю.
Вниз головой Гюргю по земле волоча,
Алый Шовшур ясновидцу вручил силача.
Выехали. Сошли у подножья скалы
И заковали над задом гладким Гюргю -
Ноги его, тяжелые, как стволы.
И прикрепили к мощным лопаткам Гюргю -
Руки раскидистые, как ветви ветлы.
Бросили, связанного, к подножью скалы.
Радостный, семьдесят раз протрубил Аранзал…
Два полукруга Джангровых богатырей
Молвили: "Видимо, рыжий скакун заржал,
Нашей удаче радуясь, как своей.
Видимо, наши сделали дело свое!"
Сразу дружина знамя воздела свое.
Вот великаны, такие речи держа,
Едут в обнимку, друг друга за плечи держа,
Песню поют - родимому краю хвалу.
Каждый из всадников тороками к седлу
По девяносто тысяч голов привязал.
Прибыли богатыри к гранитной скале.
Семьдесят раз опять протрубил Аранзал.
Много ли, мало ли с той миновало поры,
Как отогнали Бумбу к бесплодной земле,
Бросили Хонгра в пропасть глубокой норы?