Вылив на темя двенадцать кувшинов воды.
Голову положив на колени свои,
Волосы мужа пригладила Герензал
И обратила к нему моленья свои:
«Где же твой Джангар, сказкою ставший дневной?
Может быть, хан преисподней в плен его взял?
Где же твой Джангар, мечтой прослывший ночной?
Может быть, стал он добычей шести владык?
Людям известен обычай шести владык:
Жертву пытают свою от зари до зари.
Может быть, наше войско разбил мальчуган?
Взять его в плен задумали богатыри...
О прирученный дикий мой балабан!
О укрощенный гордый детеныш орла!
О припасенная мной для врага стрела!
Коршун мой, приносящий в клюве гнездо!
Муж мой, спеши на помощь к нойону Богдо!»
Выслушал Алый Хонгор супругу свою.
Стал он похрустывать пальцами десятью,
Буйное сердце забилось в клетке грудной —
Будто бы зверь заметался в чаще лесной.
«Вот как богатыри поступили со мной,—
Не разбудили, поехали без меня!
Я ведь привез их сюда на крупе коня,
Связанными привез их - добычу мою,
Мял их своими пальцами десятью-
Как же могли без меня пойти на врага?
Здесь ли ты, мой коневод, мой Зандан Зарга?
Сивого Лыску скорей оседлай моего,
Сильного - можно Алтай взвалить на него,-
Крепкого - можно полмира объехать на нем!»
И коневод вернулся с хангайским конем.
Лыско помчался труднейшей из горных дорог.
Мчался, как будто буре завидовал он.
Пару высоких и тонких передних ног
Дальше своих челюстей закидывал он,
Задние ноги к прекрасным пахам подбирал
И четырьмя копытами свет попирал.
Грязи комки летели, как стрелы, свистя,
Красная пыль поднималась, к тучам летя.
Так прискакал он к джангровым силачам.
Джангар Богдо воскликнул, не веря очам:
«О, наконец, примчался на сивом коне
Алый мой Лев, мой Хонгор приехал ко мне,
Беркут мой, сердце воинственное мое,
Светоч мой, солнце единственное мое!»
Ноги расставив широко и подбочась,—
Савар стоит под сенью сандала сейчас,
Савар, которого не побеждал никто!
И с расстояния Хонгор крикнул ему:
«Если теперь в полон я тебя не возьму,
Пусть в этой жизни подвергнусь гневу Богдо,
В будущей жизни - пытаем буду в аду
Ханом Эрликом, когда к нему попаду.
Быть побежденным — ужасней не знаю греха!»
Видевший, ведавший многих секир обуха,
Лыско прекрасный к Савру приблизился вмиг,
Воздух ушами ножницевидными стриг.
Савар секирой ударил его тяжело.
Лопнул нагрудник, сползло золотое седло,
Конь опрокинуться мог бы в красной пыли,
Да удержался губами за корку земли.
Хонгор сумел коня на скаку повернуть,
Савра сумел ударить в могучую грудь,
Вместе с секирой бойца молодого схватил,
Вместе с секирой на гриву коня посадил,
Савра примчал к пестро-желтому стягу Богдо.
Джангар-нойон побратал в строю боевом
Тяжелорукого Савра с неистовым Львом,
Принял у них святую присягу Богдо.
Вестники посланы были во все концы,
И доложили подвластным ханам гонцы,
Что появился новый защитник у них,
Стал побратимом на пять поколений земных.
Снова наполнилась воинами бумбулва,
И богатырские снова пошли торжества.
Так, говорят, происходят у Джангра пиры:
Должен пропеть запевала Дуун Герел
Звонкие шастры - сказанья древней поры.
Чтобы напев серебряным блеском горел,
Юный Цеден играет на звонкой домбре.
Славится также искусством Очир Герел.
Огненной красотой он подобен заре,
Что золотит рассветающие небеса.
Сказывают: у женщин при виде его
Падают с бедер сами собой пояса.
Сказывают: у девиц при виде его
Сами срываются пуговки на груди.
Даже старухи, плетущиеся позади,
Даже и те приговаривают, семеня:
«Ах, почему ты прежде не встретил меня,
Прежде, в мои целомудренные года!»
Тайну каждого звука разгадывал он.
К нежным губам свирель прикладывал он,
И, неизвестные раньше, рождались тогда
Звуки, подобные пению лебедей,
Что по весне мелькают в густых камышах.
Отгулы звуков подолгу звенели в ушах
Подданных Джангра, тысячи тысяч людей
Песням внимали, дыхание затая,
И небесами людям казалась земля...
Видите, хан — это сильный, богатый народ,
Все — родовиты, нет в этом ханстве сирот.
В счастье, в покое пребывает страна,
Где неизвестна зима, где всегда — весна,
Где и дожди подобны сладчайшей росе,