Вот он бросает на башню взгляд —
Видит он ханшу с костью в руке,
Вот оборачивается назад —
Видит он друга Оцола Кеке…
Оторопь Алого Хонгра берет,
Ходит Хонгор взад и вперед,
Смотрит на стеклянный покой,
Поднимающийся вдалеке.
Подумал умный Оцол Кеке:
«Не слишком ли долго хозяин мой
Хонгор шагает взад и вперед?»
Сорвал железные путы Кеке
И молвил всаднику лютый Кеке:
«В восемнадцать отважных годов
Порешил ты мужем стать,
Но домой вернуться готов,
Посмешищем к тому же стать,
Завидев противника издали?
Трусом будешь упрямым ты, —
Что сделаешь с вечным срамом ты?
Что скажут люди потом о тебе?
Думаешь, если пойдешь вперед,
Если ты погибнешь в борьбе,
Джангар богатыря не найдет,
Равного мужеством тебе?»
Хонгор пришел в богатырский гнев.
Барсовой злобой рассвирепев,
Зубами мудрости заскрежетал.
Заметался в капкане лев —
Забилось сердце в стальной груди.
На коня драгоценного сев,
Хонгор ему приказал: «Гляди,
Чтобы завтра к рассвету я
К Тёгя Бюсу доставлен был,
Не то — погибай, не сетуя,
В кожу для барабана я
Твой железный крестец превращу!
В палки для барабана я
Восемь ребер твоих превращу!
Из четырех копыт твоих
Сделаю круглые чаши я
Для светильников святых!»
Слушает конь слова храбреца.
Выслушал клятву до конца
И поскакал в густой пыли,
Буре подобным став издали,
Будто ветру завидовал он,
Будто пугался комков земли,
Что по дороге раскидывал он.
«Ладно, — был ответ коня. —
Только сумей усидеть на мне,
Продержись на моей спине
До утра завтрашнего дня.
Если же нечаянно ты
Перелетишь через мой крестец —
Пеняй тогда на себя, молодец,
Моим не будешь хозяином ты,
Не пожалею, покину тебя,
А я ведь, мой Хонгор, один у тебя!»
Оцол Кеке, что стрепет, летуч.
Поскакал он пониже туч,
Повыше коленчатого ковыля.
Вся в яминах бежала земля!
Клыками буравил он удила.
Оказывался Хонгор на нем
То спереди, то позади седла.
Поводья золотые с трудом
Хонгор удерживал в руках.
Ветру не догнать коня —
Летел он иноходца быстрей.
На восходе второго дня
Хонгор спешился у дверей
Светлого девичьего дворца.
Сталью из лучших сталей согнул
Стройные ноги бегунца,
Створки дверей со звоном толкнул,
Светлые двери дворца распахнул,
Справа сел от стеклянных дверей.
За покрывалами длинными там,
Под девятью балдахинами там,
В мире, в блаженстве, в раздолье там,
На восьминогом престоле там
Возлежала госпожа.
Услыхав колокольцев звон,
Закричала госпожа:
«Кто навестил без спросу меня?
Какой это грязный пес у меня,
С огненным горячим лицом,
С бешеной собачьей слюной,
С глазами, как у случного быка,
Подобно стреле-свистунке шальной,
Залетевший издалека?
Убирайся-ка прочь, пока
Бока не намяли тебе сторожа!»
«Случайно попал я сюда, госпожа!
Упустил я табун коней.
Скитаясь в поисках табуна
Семью семь — сорок девять дней,
Я забрел, печалью ведом,
В первый мне попавшийся дом —
О пропаже своей объявить,
Жажду за много дней утолить.
Помогите бедняге вы,
Нацедите мне влаги вы!»
Из-за шелковых покрывал
Тёгя Бюс тогда заорал:
«Некогда нам для бродяги вставать,
Некому здесь тебе влаги подать,
Сам наполни себе пиалу!»
С места поднявшись в своем углу,
Семьдесят и один раз
Хонгор наполнил пиалу.
Семьдесят и один раз
Опорожнил он пиалу —
Семьдесят и один человек
Поднимают ее с трудом…
«Пей поскорей и прочь уходи,
Ступай себе своим путем!» —
Крикнули богатырю потом
Из-за балдахинов тугих.
«Уйти, хозяев покинув таких?
Вы дали мне влаги напиться теперь,
Извольте же не торопиться теперь!
Трубкой хочу насладиться теперь!»
И Хонгор трубку свою закурил.