– Говорят, что ваш темперамент провоцирует громкие скандалы?
– Я человек с противоречивыми взглядами и еще я актриса. Со своими мыслями и настроениями. Возможно, из-за них-то и рождаются скандалы. Скандалы тоже способны приносить пользу. Без скандалов жизнь становится пресной. Я союзник скандалов.
– Вы были брюнеткой, а сегодня блондинка. Вы были полной, а теперь – худышка. Что вы еще собираетесь сделать завтра со своим внешним видом?
– С внешним видом? Ничего. Хочу только стать более умной. Но это сразу разве увидишь? И не все способны и умеют разглядывать.
– Что вы хотели бы сказать вашим поклонникам во всем мире, включая Россию?
– Спасибо за поддержку. Не болейте тяжелыми болезнями. Из всех роковых ситуаций выбирайте концерты рок-музыки.
– Думаете ли вы, что вам сопутствовал бы такой же успех, если бы не носили имя «Мадонна»?
– Мадонна, это имя, производящее эффект только в Италии. Здесь, на Родине, уже многие забыли, что меня зовут Луиза Вероника Чиконе. Я родом из области Абруцци. Там в 1975-м окончила школу и была лучшей ученицей в классе. Замечу, об этом действительно не знает почти никто. Но я не забыла. Люблю не только Италию. Люблю весь мир.
…У выхода из «Гранд отеля» толпа поклонников Мадонны не расходилась несколько часов. Среди восторженных молодых людей я увидел ту самую девушку с белыми волосами и в черной куртке. И повторил ее слова: Ах! Мадонна! (Те же слова я повторил, когда узнал, что Мадонна стала счастливой матерью…)
…Вечером на экранах телевизоров по первому каналу властвовала Мадонна. Она собрала 6 миллионов 489 тысяч зрителей. Параллельно, по частному каналу Фининвеста, шла программа знаменитого Микеле Санторо с участием не менее знаменитого Адриано Челентано. 4 миллиона 904 тысячи зрителей. Пусть подсчет чисто арифметический, но победу одержала Мадонна.
Ах! Мадонна! – через сутки эти слова уже гремели в Париже. Там после концерта она была гостьей Пьера Кардена. Ужинала в «Максиме»… почему-то говорили о Джанни Версаче.
…15 июля 1997 года Мадонна плакала. Не стало Джанни Версаче.
Конкурентом Мадонны по популярности в Италии и других странах Западной Европы может считаться сейчас только ее ровесница американская актриса Шарон Стоун. В Италии особым вниманием Стоун окружает дом моды Валентино. Он организует ей культурную программу, торжественные обеды с присутствием членов кабинета министров и даже бывшего премьера Дини (он личный друг Валентино. Стилист – единственный из мира итальянских кутюрье, заявивших, что на парламентских выборах отдает свой голос за Дини, за его политику. И, надо сказать, был прозорлив).
Версаче же сострил: «Стоун я не одеваю, так как не занимаюсь политикой, а для Валентино я – всего лишь собрат по цеху. В политике, вернее, во взглядах на политику – у нас расхождение. Политика – это часто игрушка, брошенная на дороге. Один поднимает, почистит, помоет, другой – пройдет мимо».
– Как из «тройственного союза» братьев и сестры Версаче выросла империя с грифом «Gianni Versace», «медузой» и греческим знаком?
– Все детство с рождения в декабре 1946 года прошло в Редджо-Калабрии. Мы приучены к труду с ранних лет. Помогали матери и тетушке. Заслужить от них похвалу было делом трудным, и если такое случалось, значит, сделали что-то действительно доброе и серьезное, – говорил Джанни Версаче. – Я часто стоял по вечерам на берегу Мессинского залива и думал, что, когда вырасту, обязательно вернусь сюда знаменитым, сошью костюмы для тех, кто однажды соединит берега Сицилии и Апеннинского полуострова. Страна и люди будут богатыми, счастливыми, открытыми. Это время пока не пришло.
В 1970 году Джанни переехал на север Италии в Милан, где только родился обычай ставить имя кутюрье на коллекцию готовой одежды – прет-а-порте. Джанни Версаче сотрудничает с Донателлой Джиромбелли, создает линии «Дженни и компаньоны», «Молния». Брат Санто стал менеджером, принялся закладывать основы будущей семейной «империи».
В 1972 году Джанни уезжает в Америку. Там быстро и ловко, как он говорил, изловил «за хвост жар-птицу» и вернулся в Италию уже знаменитым. В 1978 году во дворце Делла Перманенте он организовал демонстрацию’ своей первой коллекции женской модной одежды. И теперь его успех и капитал начали отсчитывать от того 1978 года… Фантазия способствовала росту известности. И Джанни «разгонял свой велосипед». Когда появилась диадема и ожерелье «Тщеславие Леонардо Да Винчи», все поняли (в первую очередь, Морис Бежар и Боб Вилсон), что родился и заставил о себе говорить гений изящных искусств. «В то время как признанные мастера пытались сказать только «А», Версаче уже проделывал весь маршрут от «А» до «Я». Скорость мышления, расчет и быстрота исполнения – гигантские», – говорил о Джанни Версаче француз Морис Бежар, но все-таки полностью потенциал и волю модельера-художника выразить и высчитать никто не мог.