— Как школа, дорогой?
— Ад.
— А как уроки?
— Пытка.
— А друзья?
— Гады.
Мать нахмурилась:
— У тебя неприятности, Дэвид? — Она задумалась и сморщила лоб. Если он не гомосексуал, то, может, страдает дислексией? В газетах писали, что дислексия (плохие обеды, переполненные классы, обилие мигрантов и безотцовщина) — один из основных источников проблем в современной школе.
— Дэвид, милый, в чем разница между Богом и Бобом?[3]
Джастин вытаращил глаза. Что за странный вопрос. Он и не подозревал, что его мать склонна к метафизике. Боб? Бог? Он вовсе не уверен, что знает, в чем разница.
Он протянул руку и для верности погладил длинную изогнутую спину своего боба-бога.
— К тебе что, пристают?
— Не пистают, не-е-е! Пи-ца! — вмешался его брат. Он бросил свою игрушечную обезьяну и стал махать руками, как крыльями. — Летать!
Джастин уставился на него, обескураженный невероятной догадкой (или это не просто догадка?). Ему и раньше часто казалось, что Чарли многое знает, только виду не подает. Малыш победно улыбнулся.
Джастин обернулся к матери. Заверил ее, что дело не в том, что к нему пристают в школе. К нему пристают — а то! — вот только не какие-то малолетние кретины.
Ее это не успокоило.
— Не двигайся, Дэвид, дай мне на тебя посмотреть. По-моему, у тебя тик.
Джастин вздохнул, встал, поднялся по лестнице и заперся в ванной.
Он сидел там до тех пор, пока тихое постукивание когтей по деревянному полу, глухой удар и мирное похрапывание Боба в коридоре не убедили его, что можно выходить.
9
Мне очень нравится Дэвид.
Хотя нет, не нравится. Мне плевать на него. Могу сбить его такси. Наградить смертельной болезнью. Или того хуже, могу его начисто игнорировать. Позволить ему прожить жалкую бессмысленную жизнь в Лутоне с заботливой занудой женой, двумя-тремя тормознутыми детишками и тикающей бомбой вместо сердца. Но мне иногда так хочется поиграть.
А он отличный игрок.
10
Первую неделю в школе Джастин как-то пережил.
Благодаря Бобу он успешно играл роль среднестатистического члена подросткового сообщества, хоть и все чаще одинокого. Друзья перестали пытаться его разговорить: для начала, у него странная одежда, а еще он больше не откликается на свое имя, что их крайне раздражало. Все меньше людей заговаривали с ним перед школой, сидели с ним в библиотеке, звали его с собой на обед. Он и не думал, что быть другим человеком так одиноко. И все же как-то раз после физры Питер Принс выбрал соседнюю с ним душевую кабинку.
— Привет, — сказал он с улыбкой.
Джастин поднял глаза. Он был признателен за внимание.
— Привет.
— Где твой пес? — Голос Питера едва доносился из шумного потока воды.
Джастин решил, что ослышался:
— Прости, что?
— Твой пес.
— Пес?
— Ты сегодня без него, что ли?
Джастин смерил Питера взглядом:
— Очень, блин, смешно.
Питер высунул голову из потока. По его лицу стекали тонкие струйки воды. Он застенчиво улыбнулся:
— Я люблю борзых.
Джастин вытаращил глаза:
— Мой пес воображаемый.
— А-а, — с любопытством протянул Питер. — Необычно.
Джастин сунул голову под душ, а когда высунул, Питер все еще смотрел на него.
— Меньше забот, — подытожил он бодро. — В смысле, если собака воображаемая. Не надо ни убирать, ни кормить, ничего такого.
Джастин так и таращился на Питера, глядя, как тот поворачивает массивный старомодный вентиль, обертывается влажным сереньким полотенцем, размером с кухонную салфетку, и шлепает по неровной плитке к своему шкафчику, оставляя на полу мокрые следы.
На следующий день Питер нагнал Джастина по дороге из школы домой и поздоровался с ним. Глядя куда-то вниз, примерно в район левой лодыжки Джастина, Питер добавил:
— Как жизнь, Боб?
Боб подбежал и на ходу прижался к его ноге. Джастин глазам своим не верил. Граница фантазии и реальности исчезала с угрожающей быстротой.
Питер достал из сумки теннисный мячик и с силой кинул его вдаль. Пес метнулся вперед и понесся так быстро, что превратился в мелькающую точку.
— Ух ты, — довольно проговорил Питер, — какой красавец. Очень древняя порода. Их еще короли держали. А фараоны охотились с ними на львов.
Джастин взглянул на него.
— Только гепардам уступают в скорости. И сердце относительно веса огромное. Размером с человеческое.
3
Мег Розофф отсылает читателя к известной англоязычной шутке про дислексика-агностика, страдающего бессонницей, который провел всю ночь, размышляя о том, существует ли Боб (wandering if there was a dog — вместо god). К этой же шутке отсылает и название другого произведения Розофф, «Боба нет» (М.: Белая ворона, 2018).