"Ратхавати, лесная дева, полюбила нежно Ваччху,
И человеком лань была любима — нет в любви неравных".
А Ваччха был брахман-отшельник, и вот как случилось, что она его полюбила. Некогда, познавший тщету страстей, он бросил все свои богатства и ушёл от мира. Он жил в горах Гималаев, в шалаше из ветвей, который сам и построил. А невдалеке была пещера, где жили киннары, и в той же местности жил большой паук. Он ловил их в свою паутину, разгрызал им головы и пил их кровь. Киннары были нежны и пугливы по природе, паук же был огромный и очень ядовитый, и бороться с ним они были не в силах. И вот они пришли к отшельнику, поклонились ему, рассказали о своей беде — о том, что губит их паук и не могут они найти от него защиты, — и просили отшельника спасти их, просили убить паука. Но тот им сказал: отшельникам, мол, негоже лишать кого бы то ни было жизни. Между тем была среди киннаров незамужняя дева по имени Ратхавати. Они её нарядили и привели к отшельнику:
"Пусть, государь, она будет твоей рабыней, только избавь нас от нашего врага". Отшельник в неё сразу же влюбился, и они стали жить вместе, а паука он подстерёг у входа в пещеру, и когда тот вышел на добычу, прикончил его дубиной. А с нею он так и жил до самой смерти, и она ему родила сыновей и дочерей. Так она его любила". И попугай, приведя этот пример, заключил:
"Ваччха, отшельник, ведь был человеком, а жил с лесной девой, что сродни диким зверям, мы же оба — птицы. А было и так, что человек любил лань". Она выслушала его и сказала:
"Господин, сердце непостоянно, я боюсь разлуки с любимым". Но он, мудрый, зная женские уловки, произнёс, чтобы её испытать:
"Ну что же, тогда я уйду, сладкогласная майна.
Ты мне отказала — меня презираешь ты, видно".
От этих слов у неё защемило сердце. Но перед ним она сделала вид, что любовь только теперь пробуждается в ней, и произнесла:
"Спешить — не видеть счастия, о мудрый попугай?
Ты погоди, о Матхара, ещё ты нашего царя не видел.
Дай срок, услышишь звон литавр, узришь царя величье".
И когда настал вечер, они сошлись как муж и жена и зажили потом вместе в любви и согласии.
"Теперь она не будет скрывать от меня тайну, — решил про себя попугай. — Теперь мне нужно её расспросить и возвращаться домой". И он обратился к ней:
"Майна!" –
"Что, господин мой?" –
"Я хочу спросить тебя о чём-то". –
"Спрашивай, господин мой". –
"Хотя нет, сегодня праздник, спрошу в другой раз". –
"Если об этом можно говорить в праздник — спрашивай, если нельзя — не говори вовсе". –
"Да нет, об этом можно говорить и в праздник". –
"Тогда говори". –
"Если ты расположена слушать, я скажу". И, чтобы выведать тайну, он произнёс:
"Повсюду разнеслась такая весть:
Царя Панчалы дочь, что, как звезда, прекрасна,
Сосватана царю Ведехе — будет свадьба".
Услышав это, майна воскликнула:
"Господин мой, зачем в праздничный день ты заговорил о недобром?" –
"Я думал, что это добрая весть, а ты говоришь, что она недобрая. Что это значит?" –
"Господин мой, не бывает добра между врагами". –
"Объясни мне, милая". –
"Господин мой, я не смею говорить об этом". –
"Милая, коль ты не желаешь посвятить меня в тайну, которая тебе известна, о каком согласии между нами может быть речь!" Так он её вынудил открыться, и она сказала:
"Врагам своим, о Матхара, не пожелай ты свадьбы, какую царь Панчалы здесь устроит для Ведехи". –
"Зачем ты говоришь такое, милая?" — молвил попугай. Майна сказала:
"А ты послушай, я расскажу тебе, в чём тут зло, — и продолжала: — К себе Ведеху царь Панчалы заманить задумал, чтоб умертвить его, — друзьями им не быть".
И всё, что замыслил тайно Кеватта, она открыла попугаю; а мудрый попугай, услышав это, восхвалил Кеватту:
"Поистине, хитроумен учитель, ловко он придумал, как убить этого царя!" Потом добавил:
"Но для нас-то что в этом недоброго? Нам лучше помалкивать". Так, добившись своей цели, он провёл с ней ночь, а наутро сказал:
"Милая, теперь я возвращусь к себе домой и расскажу царю Шиби, что обрёл любящую супругу". И он стал с ней прощаться:
"Отпусти меня на семь лишь дней,
Шиби-повелителю поведать,
Как у майны я нашёл приют".
Майна, хоть и не хотела расставаться с ним, не могла и отказать ему. Она сказала:
"На семь дней тебя я отпускаю.
Если ж в этот срок ты не вернёшься,
Упокоюсь я навек, меня найдёшь ты мёртвой". –
"Милая, что ты такое говоришь? — возразил он. — Если я не увижу тебя на восьмой день, смогу ли сам я жить?" Так говорил он вслух, а про себя подумал: "Будешь ли ты жива или умрёшь, мне что до этого!" Он поднялся в воздух и направился сначала к царству Шиби, но потом поворотил в сторону Митхилы. Когда попугай прилетел к мудрецу, он опустился ему на плечо. Тот поднялся с ним в верхние покои и расспросил его, и попугай ему всё рассказал. И, как и прежде, Великий воздал птице всяческие почести.
Когда вернулся Матхара, премудрый попугай, Махосадхе поведал он, что рассказала майна.
Выслушав попугая, Великий подумал: "Царь отправится туда помимо моей воли, и там он найдёт свою гибель. Но если из-за обиды я не стану спасать царя, так щедро меня одарившего, я буду достоин порицания. Как может допустить его погибель такой мудрец, как я? Я отправлюсь туда сам прежде царя и встречусь с Чулани. Я там устрою всё к нашему благу: построю дворец, где будет жить царь Ведеха, проложу потайную пешеходную дорогу длиною в гавьюту и прокопаю большой подземный ход в пол-йоджаны длиной. Потом я выдам дочь царя Чулани за нашего царя, и она будет его рабою. И даже если нас осадит в том городе сто один царь с их восемнадцатью полками, я помогу моему царю, и он оттуда выйдет невредимым, как месяц из пасти Раху. Моя задача — вернуть его домой благополучно". При этой мысли радость охватила его, и он изрёк:
"В чьём доме пищу ты вкушаешь,
Тому на благо и трудись!"
Он совершил омовение, нарядился и с великой пышностью прибыл во дворец. Приветствовав царя, он стал близ трона и спросил:
"Собираешься ли ты, государь, в город Уттарапанчалу?" –
"Да, сын мой. Если Панчалачанди не будет моею, на что мне царство? Не покидай меня, поезжай со мною. Двух целей я достигну, отправившись туда: обрету эту прекраснейшую из женщин и заключу союз с царём, её отцом". На это мудрец сказал:
"Тогда, государь, я отправлюсь раньше и приготовлю дворец для тебя. А ты приезжай, когда я тебя извещу". И он добавил:
"Пожалуй, я отправлюсь раньше в прекрасный град царя Панчалы,
Воздвигнуть дом для славного Ведехи.
Воздвигнув дом для славного Ведехи,
Пришлю я весть, тогда ты явишься, о кшатрий".
Услышав это, царь очень обрадовался, что мудрец его не покидает, и молвил:
"Сын мой, если ты поедешь раньше, что тебе нужно взять с собою?" –
"Большой отряд, государь". –
"Возьми столько воинов, сколько тебе нужно, сын мой". Мудрец продолжал:
"Государь, вели отворить двери четырёх тюрем и освободить от уз содержащихся там воров. Их тоже пошли со мною". –
"Поступай, как тебе заблагорассудится, сын мой".
И Великий велел отворить двери тюрем и взял с собою отважных людей, сильных бойцов, способных исполнять порученное всюду, куда их ни пошлют, и принял их к себе на службу, и оказал им почести. Он взял с собою также восемнадцать отрядов каменщиков, кузнецов, плотников, маляров и прочих искусных в различных ремёслах людей вместе с их пилами, топорами, ломами, лопатами и другими орудиями. В сопровождении всей этой огромной свиты он вышел из города. Так в путь Махосадха пустился в прекрасный град царя Панчалы, воздвигнуть дом для славного Ведехи. В дороге Махосадха ставил укрепления на расстоянии йоджаны одно от другого и в каждом оставлял царского советника с наказом:
"К тому времени, когда царь будет возвращаться вместе с Панчалачанди, подготовьте подставы слонов, коней и колесницы, чтобы ему незамедлительно добраться до Митхилы, а сами готовьтесь отразить преследующих его врагов".
Достигнув берега Ганга, он призвал к себе царевича Ананду и сказал ему:
"Ананда, возьми триста мастеров и ступай на Верхнюю Гангу, заготовь отборного леса и построй триста кораблей; пусть нарубят также дров для нужд города. Погрузи на суда лёгкую древесину и доставь нам незамедлительно".