Кто дхармою пренебрегая,
Неправедным путём идёт,
Тот, с Сатадхаммой сходствуя,
Приобретённому не рад!
И, наставив так слушателей в дхарме и явив им Четыре Благородные Истины (а с постижением Истин многие монахи ступили на праведный Путь и обрели иные плоды), Учитель истолковал джатаку, так связывая перерождения: "Тем чандалом был в ту пору я сам".
(Перевод с пали Б.А. Захарьина)
Джатака о великом Судассане
Словами: "Всё, что на части разделимо, бренно..." — лежавший на смертном одре Учитель ответил на мольбу тхеры Ананды: "О Всеблагой, только не в этом ничтожном городишке!"
"Когда я ещё жил в Джетаване и был известен как Татхагата, — размышлял Учитель, — великий тхера Сарипутта, родившийся в деревне Нала, ушёл в ниббану. Случилось это в Бараке в день полнолуния месяца каттика. В том же месяце каттика, в день, когда луна была на ущербе, скончался великий Моггалана! Обоих моих лучших учеников уже нет в живых, и я тоже удалюсь в ниббану в Кусинаре!"
В подобных размышлениях он отправился вскоре в очередное благочестивое странствие. Придя за подаянием в Кусинару, Учитель лёг на топчан, что стоял изголовьем к северу, под двумя сросшимися саловыми деревьями, и уже более не вставал. И сказал Учителю почтенный тхера Ананда: "Только не здесь, достойнейший: не уходи, Пробуждённый, в ниббану в этом ничтожном крохотном городишке, всеми позабытом и позаброшенном. Пусть, Всеблагой, твой уход в ниббану произойдёт где-нибудь ещё, в большом городе — таком, как Раджагаха, или ином".
В ответ на мольбы тхеры Ананды Учитель молвил: "О Ананда! Не называй этот город "ничтожным, всеми позабытым и позаброшенным, крохотным городишком", ибо в прежние времена, когда на престоле восседал повелитель всей земли царь Судассана, я жил в этом городе, и был он в ту пору огромным. Окружавшая его стена из самоцветов достигала двенадцати йоджан протяженностью".
И, уступая просьбам тхеры, Учитель поведал ему о том, что было в прошлой жизни, и изложил сутту о великом царе Судассане.
"Во времена стародавние случилось так, что великий царь Судассана вышел из своего дворца дхаммы, подошёл к находившемуся вблизи пруду, поросшему тростником, и прилёг на поставленное для него на берегу ложе из золота и серебра, изукрашенное драгоценными каменьями. Он лёг на правый бок, и более уже не суждено ему было подняться с этого ложа. Я, видя его там, царица Субхадда молвила:
"Под твоей властью, государь, восемьдесят четыре тысячи городов, начиная с главного — столицы твоей Кусавати, — наслаждайся же владычеством над ними". Но сказал в ответ царь Судассана:
"Не говори так, государыня. Лучше утешь меня таким советом:
"Откажись от мирских притязаний и отринь суетность". И вопросила царица Субхадда:
"Почему так говоришь, государь?" И ответил ей Судассана:
"Потому, что сегодня я покончу счёты с жизнью".
Поминутно вытирая полные слёз глаза, царица Субхадда кое-как пролепетала слова утешения, о которых просил её царь, а после зарыдала в голос и запричитала, а вместе с ней зарыдали и заголосили все остальные восемьдесят четыре тысячи царских жён. Заплакали советник и все придворные — никто не мог удержаться от слёз, слышались только всеобщие рыдания. Но бодхисаттва, который был тогда царём Судассаной, попросил:
"Полно! Перестаньте шуметь!" — и, когда все утихли, сказал, обращаясь к царице:
"Не плачь же, государыня, не рыдай. Ибо всё, что состоит из частей, — вплоть до самого крохотного кунжутного семечка, — бренно в этом мире, удел же всего преходящего — разрушение". И, желая наставить царицу в дхамме, он спел ей такую гатху:
Всё, что на части разделимо, бренно,
Не миновать ему распада, тлена.
Явившись, исчезает непременно!
Успокоенье — ты одно бесценно!
В преддверии великого спокойствия, сопутствующего окончательному и вечному Исходу, царь Судассана наставил всё огромное скопление народа, сказав: "Будьте щедры в даяниях, свято храните нравственные заветы и неукоснительно блюдите посты!" И, дав такой совет своим подданным, великий царь Судассана подготовил себя к возрождению в мире богов".
Заканчивая урок дхаммы, Учитель так истолковал джатаку: "Царицей Субхаддой в ту пору была мать Рахулы, старшим сыном царя — сам Рахула, придворными — ученики Пробуждённого, великим же царём Судассаной был я сам".
(Перевод с пали Б.А. Захарьина)
Джатака о львиной шкуре
«Не тигра голос слышу я...» Эту историю Учитель во время своего пребывания в Джетаване рассказал о Кокалике. В это время тот собирался читать что-то нараспев. Узнав об этом, Учитель рассказал историю о прошлом.
В давние времена, когда в Варанаси царствовал Брахмадатта, Бодхисаттва возродился в семье одного пахаря и, когда вырос, сам стал добывать пропитание пахотой. В то время один торговец, нагрузив осла, бродил с ним от деревни к деревне, продавая товары. И всякий раз, куда бы торговец ни приходил, он снимал с осла ношу, надевал на него львиную шкуру и пускал в ячменное или рисовое поле. Сторожившие эти поля люди, увидев одетого в шкуру осла, думали, что это лев, и не решались подойти к нему.
И вот однажды этот торговец, расположившись у ворот одной деревни, стал варить себе завтрак, а осла, одев в львиную шкуру, пустил в ячменное поле. Сторожа, охранявшие поле, подумали, что это лев, и, боясь подойти к нему, пошли в деревню и рассказали, что видели. Все жители деревни, вооружившись, стали дуть в трубы, бить в барабаны и с криками подошли к полю. Испуганный осел закричал своим ослиным голосом.
Тогда Бодхисаттва, догадавшись, что это осел, произнёс первую гатху:
"Не тигра голос слышу я, не леопарда и не льва.
Со шкурой львиной на спине осел презренный здесь кричит".
А когда жители деревни поняли, что это осел, они бросились на него и били до тех пор, пока не перебили ему кости; тогда они ушли в деревню, захватив с собой львиную шкуру.
Когда торговец подошёл к полю и увидел, что осел попал в такую беду, он произнёс вторую гатху:
"Ведь долго мог ещё осел ячмень зеленый в поле есть, —
Он в шкуре львиной закричал и оттого теперь погиб".
Как только он произнёс эти слова, осел испустил дух, а торговец оставил его и ушёл.
Приведя эту историю, Учитель отождествил перерождения: «Тогда ослом был Кокалика, а мудрым пахарем был я».
Джатака об антилопе
«Зубами, черепаха, ты...» Эту историю Учитель во время своего пребывания в Велуване рассказал о Девадатте. Услыхав о злобных намерениях Девадатты, Учитель сказал: «Не только теперь, о бхикшу, Девадатта замышляет убить меня, он ещё прежде пытался сделать это». И он рассказал историю о прошлом.
В давние времена, когда в Варанаси царствовал Брахмадатта, Бодхисаттва возродился в образе антилопы и жил в лесной чаще недалеко от озера. На берегу этого озера на дереве жил дятел, а в озере обитала черепаха. И все трое были друзьями. И вот один охотник, бродя по лесу, заметил следы Бодхисаттвы на его пути к водопою. На этом месте охотник поставил западню и ушёл. Западня, хотя и сделанная из кожаных ремней, была прочна, как железная цепь.
В первой половине ночи Бодхисаттва, спускаясь к озеру, чтобы напиться воды, попал в западню и пронзительно закричал, как кричат все пойманные антилопы. Услышав этот крик, дятел слетел с верхушки дерева, а черепаха выползла из воды, и они стали думать, как помочь Бодхисаттве.
«Почтенная, — сказал дятел черепахе, — у тебя есть зубы, ты перегрызи ремни западни, а я позабочусь о том, чтобы не пришел охотник; так мы спасем жизнь нашему другу». И, поясняя это, дятел произнёс первую гатху: