Будь рассудителен, владыка!
Оставь общение с дурными,
С достойными сведи знакомство.
Дурной тебя толкает к аду,
Достойный — к небесам приблизит".
Так царевна старалась склонить отца к добру. А потом она рассказала о своём прежнем грехе и о том, как она за него поплатилась:
"Я помню семь своих рождений,
Предшествовавших этой жизни,
И о семи грядущих знаю.
В седьмом тому назад рожденье
Была мужчиной я, владыка.
Жила в Магадхе, в Раджагрихе,
Кузнечным делом занималась.
Товарища дурного встретив,
Грехов свершила я немало,
Погрязла в прелюбодеяньях.
Казалось мне, что я бессмертна.
Дурной поступок сохранился,
Словно огонь под слоем пепла,
А я после того родилась
Благодаря другим деяньям
В столице Ватсы, в Каушамби,
В семье богатого торговца
Как их единственный наследник,
И все меня там ублажали.
Я встретила благого друга,
Он был умён и образован,
Меня на правый путь наставил.
Все новолунья, полнолунья
Я, как положено, постилась.
Благой поступок сохранился,
Как клад вблизи от водоёма,
Но плод былых дурных деяний,
Свершённых некогда в Магадхе,
Созрел теперь и проявился,
Как яд, подействовав не сразу.
Родилась я в "аду стенаний"
И там прожаривалась долго,
Об этом даже вспомнить тяжко!
Ведь я бесчисленные годы
Терпела тяжкие страданья.
Потом в Бхеннакате родилась –
Была козлом там холощёным;
Возя сановников в повозках,
Расплачивалась за распутство.
А после смерти я родилась
В лесу дремучем обезьяной.
Вожак мне откусил мошонку:
Я продолжала, царь Видехи,
Расплачиваться за распутство.
Потом в Дашарне я родилась,
Была волом там подъярёмным,
Расплачивалась за распутство.
А после этого, Ведеха,
Я возродилась человеком,
Но отродясь была бесполой –
Моя расплата продолжалась.
А после этого я стала
Небесной девой в свите Индры,
Носила яркие наряды
И дорогие украшенья,
Искусным пением и пляской
Царя богов я услаждала.
Вот семь моих былых рождений.
Грядущие я тоже знаю.
Теперь проявится то благо,
Что я свершила в Каушамби,
И в следующих семи жизнях
То снова буду человеком,
То обитательницей неба.
Я буду счастлива всё время,
Но первых шесть своих рождений
Придётся женщиной остаться.
Зато в седьмом существованье
Я стану наконец мужчиной –
Не на земле, но в горнем мире.
Уже готовят мне гирлянды
Божественных цветов сантаны.
Их на меня наденет, знаю,
Проворный небожитель Джава.
Что для богов — лишь час единый,
Шестнадцать полных лет для смертных,
А день и ночь в небесном мире –
Столетие земного счёта.
Неисчислимые рожденья
Влекут поступки за собою,
И ни благое, ни дурное
Деяние не исчезает.
Кто хочет быть всегда мужчиной,
Остерегаться должен блуда,
Как человек, что вымыл ноги,
Обходит стороною лужи.
А если женщина захочет
Мужчиной стать в грядущих жизнях,
Пускай супруга почитает,
Как апсара — богов владыку.
А кто желает благ на небе
И долгой жизни в горнем мире,
Пусть избегает прегрешений
И в мыслях, и в речах, и в деле,
Пусть дхарме следует прилежно,
От этого всегда есть польза,
Будь женщиной ты иль мужчиной.
Все те, кто в нашем мире, государь,
Живут в великолепии, в достатке,
Когда-то жили праведно, поверь:
Мы все — наследники своих поступков.
А как ты полагаешь, царь Видехи:
За что танцовщиц ты к себе приблизил,
Наряды даришь им и украшенья?
Наверное, они того достойны?"
Так добронравная царевна
Утешила отца рассказом,
Разубедить его стараясь.
Начавшись утром, беседа их затянулась на весь день и всю ночь. Под конец царевна ещё раз взмолилась:
"Не слушай, государь, зловредных речей этого голого подвижника! Послушайся меня, я ведь друг тебе и ничего, кроме добра, тебе не желаю. Помни: есть этот свет, есть тот свет, есть на свете плоды добрых и дурных деяний! Не пей из грязного источника!" И всё же ей не удалось разубедить отца. Тот крепко держался за своё пагубное заблуждение. С родителями нередко так бывает: им всегда приятно послушать, как складно говорит их любимое дитя, вникать же в суть его речей они не склонны. А по городу тем часом уже разнеслась весть: