Этим же вечером Невилль собрался с духом и пригласил Джинни в кино. Гигантов бабушка Августа взяла на себя и так решительно поставила их на истинный путь, что громилам было уж ни заблудиться, ни свернуть обратно.
Третья неделя аврора Хмурого в качестве смотрящего за Армией Дамблдора началась с визита гоблинов из Гринготтса. Из сбивчивого рассказа напуганных до нервного тика банкиров Хмурый узнал невероятное. Со слов гоблинов, утром вся магическая защита вместе с вестибюлем банка были прорваны огромной маггловской машиной. Из машины выпрыгнули Сириус Блэк и Белла Лестранж, прошли через все ловушки как нож сквозь масло и взломали сокровищницу Лестранжей полосами голубого и золотого света. В сокровищнице Сириус и Белла нашли старинную чашу, стали пить из нее вино и переругиваться с ней. Подвыпившая чаша быстро перешла рамки приличия, и Сириус раскатал ее в лист бумаги, после чего из подземелья донесся жуткий крик, а Сириус и Белла стали вести себя так, словно приличий на свете вообще нет.
- Закусывать надо, - посоветовал Хмурый.
- Я непьющий, - оскорбленно ответил первый гоблин.
- Даю честное благородное слово! – добавил второй.
- Все же, все, что нажито непосильным трудом, все же погибло! – воскликнул первый.
Хмурый наскоро выставил гостей, пока они не начали причитать про три портсигара отечественных и куртку замшевую, то есть три куртки. Аврорское чутье подсказывало ему, что про первое в истории ограбление Гринготтса знает Армия Дамблдора.
- Это военная тайна, - ответили ему хором Фред и Джордж, а однополчане подтвердили их слова понимающими улыбками.
Командарму Кеноби, как его ласково называли в Армии Дамблдора, серьезно затрудняли командование две вещи. Во-первых, со средствами связи в волшебном мире был просто швах. Совы и Патронусы Кеноби не устраивали, а Патронус Оби-Вана вдобавок не устраивал и Министерство – широкая джедайская душа произвела настоящего мнимого дракона, длиной в несколько метров и огнедышащего. Уменьшить дракона не удалось, а при умножении на мнимую единицу он и вовсе материализовался в полный рост.
Правда, будущий технологический магнат Скайуокер освоил маггловские средства связи, заткнув за пояс Нокию и Мотороллу. Усовершенствованные Энакином мобильники уже передавали изображение, а над голограммой он еще бился, но был довольно близок к решению. Когда Оби-Ван за несколько часов до вылета на боевые в очередной раз увидел его и Гермиону над книгами и микросхемами, он дал себе слово, что в этот раз ученик свадьбу не зажмет. Но основной проблемой Энакина была не передача голограммы по мобильникам, а техническая неподкованность Армии Дамблдора – во время первого же инструктажа Энакин два раза перешел на Темную Сторону и обратно.
Во-вторых, Кеноби казалось крайне неудобным воевать с Вольдемортом, которого нет. Министерство упорствовало в своем нежелании признавать уже второе по счету возрождение Темного лорда, и хотя взятая к ногтю «Прорицательская» обеспечивала правильное общественное мнение, отдавать приказы в такой обстановке было затруднительно, не говоря уже о писании рапортов.
Оби-Ван Кеноби понимал разведку как диверсионную операцию на пару с Энакином или Квай-Гоном, а к шпионажу относился с пренебрежением, но бюрократию он не любил еще больше. После очередной операции Армии Дамблдора в комнате Северуса Снейпа появился магистр Кеноби с Кричером на левом плече. Кричер бросал на Снейпа нехорошие взгляды и нашептывал Оби-Вану фамильные рецепты Блэков по принуждению к сотрудничеству.
- Слезь с плеча, - велел благородный Оби-Ван. – А то перекрещусь.
Кричер спрыгнул на пол и пошел обходить комнату, высматривая, нет ли тут имущества Блэков или чего-нибудь плохо лежащего, что можно было бы втихую скоммуниздить. В специально сотворенной для него расшалившимся Энакином плащ-джедайке с поддевкой он был удивительно похож на магистра Йоду, соблазненного Странной Стороной Силы.
- У меня к вам дело, Северус, - сказал Оби-Ван, без разрешения садясь в кресло и закидывая ногу за ногу. – Предлагаю забыть старые разногласия. Вы шпион, я солдат – нам все равно не понять друг друга.
- Интересно, почему это я должен всех прощать? – недовольно проворчал Снейп, думая о том, как бы выгнать Оби-Вана из своего любимого кресла.
- Можете меня не прощать, - разрешил Кеноби. – Но это не отменяет того, что у меня в Кривом переулке стоит замечательная партия редчайших зельедельческих ингридиентов. Вот думаю, куда бы ее пристроить, пока ее урки не скурили. Обидно же, если такое имущество пропадет безвозмездно.
Оби-Ван протянул Снейпу накладную, от первых же строк которой у Снейпа округлились глаза, а на второй странице и вообще отвисла челюсть.
- Это же все запрещено, - пробормотал Снейп. – Здесь на тысячу лет Азкабана, по меньшей мере.
- Люблю грешным делом контрабандистов, - спокойно признал Кеноби.
- Что вы за это хотите? – резко спросил Снейп.
- Во-первых, колдографию Вольдеморта, - Кеноби сотворил себе из воздуха чашечку эспрессо и уже набившую ему оскомину печеньку – бискотти у него никак не получались. – Во-вторых, вы теперь сначала докладываете мне, а потом Дамблдору.
Снейп некоторое время боролся с собой, перечитывая накладную, а потом молча кивнул.
- Вот видите, как я вас перевербовал, - довольно сказал Кеноби, подзывая Кричера, который уже спер из буфета Снейпа серебряные ложечки. – За пять минут и без всяких фокусов. Кричер, верни ложки.
Кричер с недовольным ворчанием вынул серебряные ложечки из-под джедайского плаща и левитировал их в буфет.
Когда Оби-Ван появился в кабинете Фаджа, министр магии испугался, что его сейчас будут бить, возможно, даже ногами. Но Оби-Ван был настроен дружелюбно и проявил большое знание кабинета министра, собирая потрясенному хозяину чай взмахами рук. «Be our guest, be our guest…» - легкомысленно напевал Оби-Ван, дирижируя чашечками и ложечками и вспоминая мультфильм, который он при содействии Гермионы вчера показывал первоклашкам, чтобы отвлечь их от мыслей о том, что за стенами Хогвартса идет война.
Когда выделывающая забавные антраша посуда собралась на стол, Оби-Ван с ухмылкой передал министру колдографию. Фадж подавился чаем: с колдографии на него смотрел Вольдеморт, цинично опираясь на новый календарь с изображением министра Фаджа. Фадж на календаре дрожал мелкой дрожью.
- Он же умер… - потрясенно пробормотал настоящий Фадж, глядя на кровожадную усмешку Вольдеморта.
- Кто – умер? – грозно спросил Вольдеморт с колдографии.
- Это я не про вас, - Фадж подобострастно улыбнулся Темному Лорду. – Это другой, который умер.
- Ну как? – спросил Кеноби. – Теперь верите? Или вам привести оригинал?
Министр магии испуганно замахал руками.
========== Энакин Скайуокер и Кранты Хоркруксам ==========
Долорес Амбрегалло все-таки выпустили из сумасшедшего дома и даже снова сделали заместителем министра магии, чему циничный Энакин совсем не удивился. После знакомства с джедаями и медикаментозного лечения у Амбрегалло развилась мания преследования, и она перестала появляться на улице. Впрочем, паранойя не значит, что за вами не следят – на шее у Амбрегалло висел медальон, за которым охотилась хогвартсовская четверка.
- Гоп-стоп, - сказал Энакин, вырастая перед Амбрегалло в коридоре Министерства магии, - мы подошли из-за угла…
Гермиона приобняла Амбрегалло сзади и приставила ей палочку к горлу.
- Обычная семейная сцена, - сообщил Энакин сотрудникам министерства, жавшимся к стенкам. – Мы ее племянники. Внучатые.
Спустя час Энакин сидел в лесу, держа на колене медальон, допивал кофе и бормотал ахинею.
- Че творишь, Энька? – спросила Гермиона, обнимая его сзади за шею и кладя локти ему на плечи.