Хагрид устроился поудобнее на своем стуле.
— Ну да, вроде того. Никто не знает окрестности лучше меня. За исключением разве что Аргуса Филча. Началось все со студенческих времен. Я вернулся где-то за год до рождения твоего отца.
Джеймс знал, что он должен быть очень осторожным со словами.
— Да, именно об этом я и думал. Скажи-ка мне, Хагрид если бы у кого-нибудь было нечто волшебное, что они хотели бы спрятать где-нибудь в замке…
Хагрид перестал чесать Трифа. Он медленно повернул большую косматую голову в сторону Джеймса.
— И что же необходимо спрятать первогодку, такому как ты, могу я спросить?
— О, не мне, Хагрид, — быстро сказал Джеймс. — Кому-нибудь еще. Я просто из любопытства.
Черные жучиные глаза Хагрида сверкнули.
— Вижу. И этот кто-то другой, я имею в виду, кем бы он мог быть, ему нужно спрятать таинственные магические предметы здесь или там…
Ральф отхлебнул чая. Джеймс смотрел в окно, избегая неожиданно проницательного взгляда Хагрида.
— Ну, ты знаешь, ничего определенного. Мне просто любопытно…
— А, — сказал Хагрид, слегка улыбаясь и кивая. — Ты, должно быть, слышал множество историй про старину Хагрида от твоего отца, тети Гермионы и дяди Рона, я угадал? Хагрид выбалтывает разные детали, которые должен держать в секрете. Тоже верно. Я могу быть слегка туповат иногда, забыть, что можно, а что нельзя говорить. Они, должно быть, рассказывали истории о собаке по кличке Пушок и другие, да? — Хагрид пристально изучал Джеймса несколько мгновений, а затем испустил протяжный вздох. — Джеймс, мальчик мой, я не намного старше, чем был тогда, но я старше. Старые хранители ключей учатся не много, но мы учимся. Кроме того, твой отец предупредил меня, что вы могли ввязаться черт знает во что, и попросил приглядывать за тобой. Он заметил, что ты стащил его мантию-невидимку и карту мародеров.
— Что? — выпалил Джеймс, повернувшись так быстро, что чуть не пролил чай.
Хагрид сдвинул брови, покраснев.
— О, ну это, того. Я не уверен, что должен был вам это говорить — он задумчиво нахмурился, а потом кажется выбросил это из головы — Ну на самом деле, может он и не это имел в виду…
Джеймс поперхнулся.
— Он знает? Уже?
— Джеймс, — рассмеялся Хагрид, — твой отец — глава мракоборцев, на случай, если ты забыл. Он говорил об этом на прошлой неделе, когда мы беседовали через камин, здесь. Что его больше всего волнует, так это пригодна ли еще карта к работе или нет, ведь в замке многое перестроили. Он забыл проверить ее, когда был здесь. Так как?
Увлекшись захватом мантии Мерлина, Джеймс совсем забыл про карту мародеров. Надувшись, он сказал Хагриду, что еще не пробовал.
— Может, и к лучшему, знаешь ли, — ответил Хагрид. — Только из того, что твой отец знает об этом, еще не следует вывод, что он от этого в восторге. И насколько я понял, твоя мама не знает об этом и, если тебе повезет, не узнает. Насколько я понял, твой отец будет хранить этот секрет достаточно долго. Лучше держись от всякой контрабанды подальше, а не прячь их повсюду на территории. Поверь мне, Джеймс, подозрительные магические предметы вокруг школы могут наделать очень много бед, больше, чем они стоят.
На обратном пути в замок, продираясь сквозь холодный ветер. Ральф спросил Джеймса:
— Что он имел в виду, когда спрашивал, работает ли карта? Что она делает?
Джеймс объяснил Ральфу про карту мародеров, чувствуя смутное беспокойство и раздражение из-за того, что его отец уже знал, что он взял ее и мантию-невидимку. Конечно, он понимал, что рано или поздно его поймают, но предпочел бы получить Громовещатель об этом, а не в ребра от Хагрида.
Ральф заинтересовался картой.
— Она действительно показывает всех, кто находится в замке, и где они находятся? Это действительно полезно! Как она работает?
— Нужно сказать специальную фразу. Отец говорил мне давно, но сейчас она совершенно вылетела из головы. Мы испытаем ее как-нибудь ночью. Но сейчас я не хочу думать об этом.
Ральф кивнул и оставил тему. Они вошли в замок через главную арку и расстались у лестницы, ведущей в подвалы и к комнатам Слизерина.
Было уже довольно поздно, так что Джеймс оказался совершенно один в пустынном коридоре. Зимняя ночь была облачной и беззвездной. Она прижималась к окнам и, казалось, высасывала свет из факелов. Джеймс вздрогнул, частично от холода, частично от пробравшего его чувства леденящего ужаса, казалось, просачивающегося между плитами пола подобно туману. Он зашагал быстрее, поражаясь, насколько эти вечерние коридоры темны и безлюдны. На самом деле, еще не было слишком уж поздно, но воздух застыл в неподвижности, словно в предутренние часы или в могильном склепе. Неожиданно он осознал, что идет несколько дольше, нежели позволяла длина коридора.
К этому времени он уже должен был дойти до пересечения коридоров, украшенного статуей одноглазой ведьмы, откуда надо было повернуть налево, чтобы добраться до приемной залы, ведущей к лестницам. Джеймс остановился и оглянулся. Коридор выглядел точно так же, но что-то неуловимо изменилось. Он явно стал длиннее. На стенах отсутствовали факелы. Невозможно было определить источник слабого рассеянного света, постоянно меняющего свой цвет от мерцающего желтого до серебристого, а когда на нем фокусировали взгляд, свет бледнел и растворялся.
Ледяные щупальца страха заползли под одежду Джеймса. Он снова повернулся в прежнем направлении, готовый сорваться с места, но ноги приросли к полу, стоило ему увидеть творившееся впереди. Коридор по-прежнему был здесь, но подпирающие колонны сменились стволами деревьев. На месте сводчатых потолков возникли ветви и виноградные лозы, ничем не ограниченные в пустоте ночного неба. Даже мозаичный пол растворился в кружеве корней и сухой листвы. А потом и та малая сохранившаяся иллюзия школьного коридора исчезла, остался только окружающий его лес. В спину дунул холодный ветер, раздувший полы его плаща и взъерошивший волосы призрачными пальцами. Джеймс осознал, где он оказался, хотя, когда он был здесь в последний раз, листья все еще были на деревьях, и в ночи звучал неумолчный хор сверчков. Это был лес, окружавший озеро неподалеку от острова с Пещерной Цитаделью.
Деревья застонали, скрипя ветвями на ветру, звук был негромким, словно тихий хрип задремавшего больного, мечущегося в лихорадке. Джеймс осознал, что он снова может двигаться и направляется туда, где заканчиваются деревья, где шуршит камыш, покачиваясь на краю озера. Огромная темная масса выросла впереди, заслоняя вид. Луна показалась из-за туч, когда Джеймс приблизился, по-прежнему неспособный управлять движением своих ног. Остров Пещерной Цитадели проявился в лунном свете, и у Джеймса замерло дыхание в груди. Остров рос. Таинственная крепость выглядела сейчас реальной как никогда.
Это был готический монстр, украшенный мрачными статуями и кособокими горгульями, непонятно как возникшими из лиан и деревьев острова. Драконья пасть моста легла перед ним, и Джеймс едва успел остановиться, не поставив на нее ногу. Он припомнил скрежет деревянных зубов, когда те пытались сожрать их с Зейном. В серебряном лунном свете ворота на другом конце моста были хорошо видны, как и слова стихотворения на них — «Когда свет Сульвы засияет, найду Пещеры Цитадель» Ворота вдруг вздрогнули и раскрылись, обнажив свою черную глотку. И из нее пришел голос, четкий и красивый, чистый, как перезвон колокольчиков.
— Хранитель реликвии, — произнес голос. — Твой долг уплачен.
Джеймс стоял и смотрел через мост во тьму открытых врат, где замерцал свет. Он конденсировался, твердел и обретал форму. Джеймс понял, что это были мягкие очертания дриады, лесной женщины, духа дерева. Хотя это была не та дриада, которую он встречал раньше. От той исходило зеленое сияние, а от этой бледно-голубое. Она слегка пульсировала. Ее волосы струились вокруг головы как текучая вода. Скромная, почти нежная улыбка была на ее губах, и ее огромные влажные глаза слегка мерцали.
— Исполнил роль свою уже ты, — произнесла дриада столь же чудесным и обволакивающим голосом, как и предыдущая. — Нужды нет более реликвию таить. Не для тебя се бремя. Нам принеси ее, отдай. Хранителями мы назначены ей быть с времен давешних. Сбрось эту ношу, нам реликвию отдав.