— Он в астрологическом клубе, — сердито ответил Джеймс. — Мадам Делакруа заставила каждого в клубе помочь ей определить точные сроки парада.
— И вам никогда не приходило в голову, что она намеренно изменила информацию так, чтобы ввести в заблуждение тех, кто слишком невежественен, чтобы заметить это? Она знает дату парада уже год. Ей нужна была помощь, только чтобы рассчитать час. Даже вы догадались, что она участвует в заговоре Мерлина. Неужели вы думаете, что она захочет доверить дату той самой ночи, когда она планирует вернуть самого могущественного волшебника всех времен, десятку учеников?
Джеймс почувствовал себя глуповато. Конечно, она не захочет. Он просто не думал об этом. Он открыл рот, чтобы заговорить, но так и не придумал, что спросить. Снейп продолжал:
— Она обманула всех вас ровно на один день. Зал Пересечения Старейших появится не в ночь на четверг, а в ночь на среду. Завтра, Поттер. Вас обманывали и продолжают обманывать. Больше нет времени для мании величия. Вы должны отдать мантию. Если вы этого не сделаете, вы проиграете, а наши враги осуществят свой план.
— Джеймс? — это был Невилл, он просунул голову в двери кабинета Директрисы. — Кажется, мы тебя отпустили. Забыл что-нибудь?
Мозг Джеймса работал на полной скорости. Он тупо смотрел на Невилла несколько секунд и, наконец, собрался с мыслями.
— Э, нет. Нет, простите, я просто… задумался.
Невилл посмотрел на портрет Снейпа. Снейп вздохнул, скрестив руки на груди.
— Иди, Долгопупс, и забери мальчика с собой. Мне он не нужен.
Невилл кивнул.
— Пойдем, Джеймс, ты еще успеешь на вечерние уроки, если поторопишься. Я пойду с тобой и объясню твою задержку.
Джеймс вышел из комнаты вслед за Невиллом, размышляя о том, что рассказал ему Снейп. У них остался только один день, один день на то, чтобы заполучить мантию Мерлина из рук Табиты. Один день до встречи Старейших, и это должно случиться именно тогда, когда Сакарина прибудет, чтобы разобраться с Прескоттом. Спускаясь по медленно движущейся спиральной лестнице и входя в коридор, Джеймс подумал, что Снейп прав только в одном: завтра будет очень тяжелый день.
На следующее утро Джеймс, Ральф и Зейн вошли в Большой зал, чтобы позавтракать, и устремились к дальнему концу стола факультета Гриффиндор.
— Ты точно в этом уверен? — спросил Ральф, пока они пересекали зал. — Мы не сможем повернуть назад после этого, знаешь ли.
Джеймс плотно сжал губы, но ничего не ответил. Они встретились с Ноем, Тедом и другими гремлинами, которые сгрудились тесной кучкой.
— А, тот самый человек, — провозгласил Тед, когда Джеймс протиснулся между ним и Сабриной. — Мы как раз делали ставки на то, зачем ты позвал нас всех собраться за завтраком. Ной считает, что ты хочешь официально вступить в ряды Гремлинов, в таком случае у нас заготовлена серия изнурительных заданий для тебя. Мое любимое — это когда ты надеваешь старую рождественскую мантию Сабрины и бегаешь по школе, распевая гимн Хогвартса во весь голос. Есть еще много других, хотя в заданиях Дамьяна слишком много слизней и горчицы, на мой взгляд.
Джеймс состроил гримасу.
— Сказать по правде, причина, по которой я просил о разговоре с вами в том, что Ральф, Зейн и я должны вас кое о чем попросить.
Надо отдать им должное, ведь никто из Гремлинов не казался удивленным. Они просто наклонились чуть вперед, продолжая есть. Джеймс точно не знал, с чего начать. Этим утром он проснулся, четко осознавая, что самим им — ему, Ральфу и Зейну — не справиться с захватом Посоха Мерлина за один день. У них не было плана. Портрет Снейпа немного помог, но Снейп даже не верил, что посох находится у Табиты Корсики. Так к кому же им было обратиться?
Он действовал при первом порыве. Он мог попросить лишь одну группу людей во всей школе, которые были экспертами в изящном искусстве хаоса и проделок. Объяснить все Теду и его товарищам-Гремлинам было бы слишком долго, и даже если он и мог, они все равно возможно не согласились бы помочь, но это была его последняя лучшая надежда. Джеймс глубоко вздохнул и отхлебнул из своего стакана с тыквенным соком.
— Нам нужна ваша помощь, чтобы… позаимствовать кое-что.
— Позаимствовать кое-что? — повторил Ной с полным ртом тостов. — Что? Деньги? Чашку сахара? Приличную стрижку? Не похоже, что мы тебе нужны в этом.
— Тихо, Мецкер. — мягко сказал Тед, — Что вы хотите позаимствовать, Джеймс?
Джеймс глубоко вздохнул и просто сказал это.
— Метлу Табиты Корсики.
Дамьян подавился своим соком. Все остальные Гремлины взглянули на Джеймса, расширив глаза. Все, кроме Теда.
— Для чего? — спросила Сабрина, понизив голос. — Сегодня матч между Когтевраном и Слизерином. В этом причина? Вы пытаетесь лишить Слизерин шансов? Я признаю, что в ее метле есть что-то весьма подозрительное, но жульничество не совсем в твоем стиле, Джеймс.
— Нет! Это не имеет никакого отношения к матчу, — сказал Джеймс и потом замялся. — Слишком много объяснять. И мне даже не обо всем из этого разрешено говорить. МакГонагалл попросила.
— Тогда расскажи нам столько, сколько можешь, — сказала Петра.
— Хорошо. Зейн, Ральф, помогите мне. Дополните кусочки, которые я пропущу. Всё это прозвучит довольно безумно, но начнем.
Втроем они объяснили всю историю о заговоре Мерлина, начиная с первого проблеска тени мадам Делакруа на озере до приключения возле Пещерной Цитадели и таинственных столкновений Ральфа и Джеймса с жуткой дриадой, требующей мантию Мерлина.
Здесь им пришлось вернуться, чтобы объяснить, как они пришли к тому, чтобы захватить мантию у профессора Джексона. Джеймс волновался, что история стала слишком фрагментированной, и Гремлины не смогут отследить ее. Тед слушал внимательно всё время, просто ел и смотрел на того, кто говорил. Остальные Гремлины задавали уточняющие вопросы и реагировали со смесью скептицизма, трепета и волнения.
— Вы прорабатывали весь этот план в течение года и говорите нам о нем только сейчас? — спросил Дамьян, сузив глаза.
— Как я и сказал, МакГонагалл предупредила нас, чтобы мы никому не говорили о Пещерной Цитадели, — сказал Джеймс искренне. — И мы беспокоились, что вы все равно не поверите. Нам и самим было сложно поверить во многое. По крайней мере, некоторое время. Ну так что вы думаете?
— Я запуталась, — сказала Сабрина, хмурясь. — Всё это кажется притянутым за уши. Одно дело запускать фейерверки Уизли во время дебатов, но совсем другое — пойти и украсть метлу у одной из самых видных и, прямо скажем, пугающих ведьм школы. Это воровство, вот это что.
— Это воровство, только если сказанное нами неправда, — урезонил Зейн. — Если метла Табиты — это Посох Мерлина, то она не принадлежит ей по-настоящему. Я не знаю, чья она, но несмотря ни на что, она, должно быть, сама украла её.
Дамьян не казался убежденным.
— Даже если она сделала это, мы — единственные, кто знал бы об этом. Если она затащит нас всех в кабинет Директрисы, обвиняя, что мы украли ее метлу, что мы на это скажем? Все в порядке, ведь она сама украла метлу у кого-то, хотя мы не знаем у кого, и к тому же, метла — это на самом деле магический посох одного из самых могущественных волшебников всех времен, и поэтому мы просто делаем миру одолжение, забирая её из рук Корсики? Такая версия пролетит, как мертвая сова.
— Ну, а почему бы и нет? — заметил Ральф — Это же правда.
— Не ожидал услышать это от слизеринца, — сказал Ной с кривой усмешкой.
— Что бы это значило? — поинтересовался Ральф сквозь стиснутые зубы.
Джеймс покачал головой.
— Все в порядке, Ральф. Он просто подшучивает над тобой. Дело в том, что, будь это сто раз правдой, у нас нет никаких доказательств. Я не могу пообещать вам, что не возникнет проблем. Я могу вам сказать, что если все это правда, то вызов к МакГонагалл в кабинет по обвинению в воровстве будет наименьшей из наших проблем. Я не могу просить никого из вас участвовать в этом против своего желания. Это сопряжено с большим риском. Мы можем попасть в переделку. Мы можем даже потерпеть неудачу, несмотря на все наши усилия.